Вынос дела
Шрифт:
– Майор Васильева из отдела по борьбе с бандитизмом.
Небольшое удостоверение, купленное мной на рынке всего за двадцать пять рублей, оказывает на людей потрясающее действие. Когда-то, чтобы добиться пущей натуральности, я сделала из гигантского ластика «Архитектор» печать. Подделывать документы при помощи чертежной резинки научил меня не кто иной, как Кеша, и произошло это в тот год, когда трехлетнюю Маню решено было отдать в сад. Перед тем как получить направление, следовало обойти с десяток специалистов – стоматолог, невропатолог, гастроэнтеролог,
– И это все? – удивленно спросил Кеша, разглядывая блеклый отпечаток.
Я кивнула и рухнула на диван. Подвижная Маша довела меня в поликлинике до обморока. Сначала целый час выкручивалась на моих коленях, потом с гиканьем носилась по грязному коридору, регулярно падая и оглашая окрестности жутким плачем. Говорить не было сил, и я уснула. Проснулась около девяти. В квартире стояла тишина. Зевая, я заглянула на кухню и увидела на столе штук десять ластиков «Архитектор», бритву, нож, тушь, штемпельную подушечку… По полу ползала Маруся, перемазанная до бровей чем-то синим.
– Что ты делаешь? – спросила я у сына.
– Диспансеризацию, – спокойно ответил Кеша и приложил ластик к бумаге, – ну вот, теперь все!
Я схватила обменную карту. Во всех графах стоял штамп «Осмотр произведен». Разнились только названия специалистов.
– Боже! – закричала я. – Кошмар, нас выгонят вон!
– Вот увидишь, – усмехнулся сын, – никто ничего не заметит.
И точно! Медсестра лишь кинула беглый взгляд на листок и мигом определила Маню в группу. Поэтому, «выписывая удостоверение», я прибегла к тому же ластику. м, как выяснилось, зря старалась. Никто никогда не заглянул внутрь. Золотые буквы МВД действовали на всех, как удав на кролика.
Вот и сейчас тетка перестала вопить и абсолютно спокойно сказала:
– И за что мне это горе! Проходите на кухню, не в прихожей же разговаривать!
В маленьком пятиметровом помещении под низким потолком болталось белье. Задевая головой влажные колготы, я протиснулась за зеленый столик.
– Как звать-то вас? – устало поинтересовалась тетка, грохая на плиту красивый красный чайник.
– Дарья Ивановна, – охотно представилась я.
– Ну а как меня величать, небось знаете, – вздохнула женщина, – я у Федьки по всем документам прохожу.
– Все-таки представьтесь, – велела я.
– Алла Сергеевна Козлова, – покорно ответила хозяйка.
Я моментально сообразила, что к чему, и приказала:
– Ну а теперь расскажите, где находится в данный момент ваш брат?
Алла Сергеевна горестно вздохнула.
– Вот уж не знаю и знать не желаю. Небось у вас.
– Где? – удивилась я.
– Как где? В См! О. Вы ведь небось не зря пришли? Ну чего он на этот раз наделал?
– А что он вообще делал?
– Ой, не надо, –
– По каким статьям?
– Ну, не помню, вор он, по квартирам шастает. Ох, ну зачем мне это горе! И чего каждый раз ходите, – налетела она на меня внезапно, – еще когда в третий раз сажали, сказала, что не брат он мне. И передач не носила, на свиданья не ходила! Все, знать его не знаю, а из квартиры он выписан. Что же теперь, до конца жизни дергаться? Ну чего явились, зачем?
И она опять зарыдала.
– Не знаете, где он может проживать?
– Понятия не имею, – шмурыгала носом Алла.
– Адрес жены знаете?
– Чей?
– Жены, супруги.
– Первый раз слышу, что он состоит в браке, – дернула плечом Козлова, – последний раз сто лет тому назад видались в суде. Ему тогда большой срок дали – девять годков, как рецидивисту. Ну я к решетке подошла и сказала: не надейся, ни сухарика не куплю. Родители умерли, а я больше не стану по очередям убиваться. Хватит, наносилась сумищ, все тюрьмы знаю – Бутырскую, «Матросскую тишину», пересылку… Так и передайте, ежели он снова у вас, – Алла к нему никогда не придет!
Крупные слезы продолжали литься по ее щекам, и она даже не повернула головы, когда я тихо выскользнула за дверь. Ладно, по крайней мере знаю, где точно могу получить исчерпывающую информацию о Козлове.
Секретарша Дегтярева – моя хорошая знакомая. Леночка частенько помогала мне в разных щекотливых обстоятельствах. Сначала ею двигала простая мысль – она искренне хотела, чтобы мы с полковником поженились. Потом наши с ней отношения из вежливо-нейтральных переросли сначала в дружеские, а затем в близко-приятельские. Леночкин сын гостил у нас в Париже, и один из многочисленных щенков Жюли, плод связи мопса и йоркширской терьерицы, обитает у секретарши дома. Поэтому, услыхав мое бодрое «Привет, Ленка», подруга принялась охать:
– Ну не собака, а ходячее несчастье! То гвоздь проглотила, то пробкой от пивной бутылки позавтракала, а теперь на стекло наступила! Гулять не может, повязка все время мокнет в лужах. Кстати, ветеринар посоветовал натянуть на бинт презерватив.
– Так за чем дело стало?
Ленка хихикнула:
– Неудобно как-то в аптеке спрашивать!
– Ерунда какая.
– Знаю, – вздохнула подруга, – реклама по телику идет, а я все равно краснею. Ну, совок убогий, что поделать!
– Слушай, – предложила я, – все равно к тебе собиралась, хочешь привезу?
– Сделай одолжение, – обрадовалась Лена и добавила: – Только купи пошире и поплотней, у Вэнди лапы толстые…
С решительным видом я принялась искать аптеку.
Слава богу, теперь они на каждом углу и почему-то увенчаны не красными, а зелеными крестами.
Я влетела в павильончик и, отстояв небольшую очередь, выпалила:
– Дайте десяток презервативов попрочней и пошире.
Молоденькая провизорша выложила на прилавок разноцветные пакетики и объявила:
– Пятьдесят семь рублей.