Вынос дела
Шрифт:
Отдав Фиму Фифине, я с наслаждением закурила. Потом вытащила листок бумаги. Так, попробуем систематизировать информацию. Что известно точно? Кто-то убил Ваньку, потом Зою, следом стрелял в Никиту! Господи, совсем позабыла про Павлова. Какая я свинья, надо немедленно узнать, как он себя чувствует! И еще странная история с Костиной, а тут еще этот Жок.
Просто путаюсь в разных фактах и деталях. Нет, браться разом за все дела никак нельзя. Чтобы утереть нос Крахмальникову и полковнику, следует отыскать в первую очередь Жока. К тому же я совершенно
Поколебавшись минут пять, я склонилась в сторону похода к родственникам и, быстренько одевшись, влезла в «Вольво».
Так, и где теперь искать адрес? Обратиться в Мосгорсправку? Но не знаю ни имени, ни фамилии. Вполне вероятно, что женщина замужем, впрочем, если она и осталась Ивановой, это совершенно не облегчает задачи. Представляете, сколько дам, носящих эту славную фамилию, проживает в Москве? Жизни не хватит всех проверить! Может, лучше начать с клуба? Хотя есть одна зацепка. Я завела мотор и вырулила на шоссе.
Из разговора сестриц стало понятно, что их мать жива. Вот к ней и обратимся, ну должна же женщина знать, где найти свою дочь. А адрес старшей мадам Ивановой добыть легко. Достаточно доехать до архива иняза.
Родной институт радовал глаз обшарпанными стенами. Кое-где зеленая краска облупилась, да и паркет выглядел не лучшим образом. В комнате с табличкой «Канцелярия» спиной ко входу стояла грузная дама. Услышав скрип двери, она громко спросила:
– Ну, кто там еще? – и повернулась.
В ту же секунду я ахнула:
– Амалия Модестовна, вы?
– Кого же ты ожидала тут встретить, Дарья, – преспокойненько произнесла женщина.
Ноги словно примерзли к порогу. Время бешено раскрутилось назад, и вот я, вновь глупенькая первокурсница, потерявшая после зимней сессии зачетку, стою перед суровой и неподкупной Амалией Модестовной. Сколько же ей лет сейчас? Наверное, около семидесяти, а выглядит просто великолепно.
– Здравствуйте, Амалия Модестовна.
– Добрый день, детка. Что привело тебя под сень alma mater? Девятнадцать лет не заглядывала…
– Двадцать, – машинально поправила я инспекторшу, – только что отмечали с курсом круглую дату после окончания.
Брови пожилой дамы взметнулись вверх.
– Значит, у всех маразм. Дипломы вам выписали девятнадцать годков назад.
– Нет, – вяло сопротивлялась я, – двадцать…
– Дарья, – отчеканила Амалия Модестовна, – даже не думай спорить, ты же знаешь мою память.
Она тяжелым шагом отошла к большим светлым шкафам, стоящим вдоль стен, и стала выдвигать ящички.
Что правда, то правда. Память у Амалии Модестовны уникальная. Каким образом она ухитрялась держать в голове огромное количество самых разных сведений, не понимал никто. Многие преподаватели пользовались ею как живой телефонной книжкой. Стоило назвать фамилию, как Амалия Модестовна моментально сообщала
– Гляди, – сунула инспекторша в руки карточку, – любуйся и больше никогда не спорь со старшими. Скажи спасибо, что все документы, как Плюшкин, храню. Вот умру, придет новая завканцелярией, живо весь хлам к черту выкинет! А у меня рука не поднимается, всех ведь помню как родных!
Я уставилась на клочок бумаги и через секунду поняла, что держу свою регистрационную студенческую карту. Да, действительно прошло девятнадцать лет. Надо же, ведь никто не поправил Зою, действительно коллективный маразм.
– Говори, зачем пришла, – поторопила Амалия Модестовна, – недосуг мне, сейчас административный совет начнется.
– Дайте поглядеть на такую же карточку Тани Ивановой.
– Зачем? – проявила бдительность чиновница.
Я замялась на секунду, потом выпалила:
– Привезла для ее матери из Парижа лекарство и потеряла адрес, да и имя забыла. Неудобно как-то, она больна, ждет таблетки.
– Чего же у самой Тани не спросишь? – поинтересовалась Амалия Модестовна, роясь в ящичке.
– Так она сейчас в Англии живет, – вдохновенно врала я.
При всей своей феноменальной памяти Амалия Модестовна отличалась полным отсутствием логики. Ну зачем, спрашивается, просить кого-то покупать своей матери лекарство в Париже, если сама обретаешься в Лондоне? Но такая простая мысль не пришла в голову пожилой даме, и она дала мне еще один листок.
«м ванова Татьяна Михайловна». Так, отец скончался, а вот и мама – Иванова Людмила Сергеевна. И адресок в наличии – Казанский пер. 18, квартира 1.
– Она могла за этот срок переехать куда угодно, – резонно заявила инспекторша, но я уже бежала по лестнице, крича на ходу:
– Спасибо!
ГЛАВА 22
Несколько лет назад полковник Дегтярев подарил мне совершенно замечательный атлас.
– Держи, – вздохнул толстяк, протягивая довольно пухлую книжечку, – от сердца отрываю.
Вещь и впрямь потрясающая. Мало того, что на ее многочисленных страницах можно найти все улицы, переулки, тупики и магистрали, так еще проставлены номера домов, отмечены отделения милиции, кафе, магазины, бани… Словом, кладезь нужной информации.
Переулок оказался недалеко от центра – тянулся перпендикулярно Садовому кольцу. Постояв в пробке, я свернула направо и тут же уткнулась в нужный дом. Высокое здание дореволюционной постройки вздымалось ввысь тремя этажами, вровень с ним стоял современный кирпичный семиэтажный дом. Впрочем, удивляться не следовало, в первой постройке в квартирах потолок поднят на пять метров, во второй висит у несчастных жильцов на голове.
Огромные лестничные пролеты и перила с ажурными железными стойками подавляли величием.