Вынужденный брак
Шрифт:
Кинувшись к столу, я сдираю одеяло и возвращаюсь к кувезу. К сожалению открыть крышку не удается и тогда я просовываю одеяло в специальные отверстия для рук. Кое-как, но у меня получается укрыть малыша.
– Теперь ты точно не замерзнешь. Еще меня обвиняла в бездушии, а сама то… сама то…
Оглядев плоды своих трудов, я насколько минут наблюдаю за спящим ребенком.
– Интересно, как ты там у меня умещался? – усмехнувшись, удивляюсь я, - голова у тебя вон какая большая. Сам – мизерный, а голова как у обычного ребенка. Знаешь, Артем решил назвать тебя Ильей. Как тебе такое
Ребенок, естественно, мне не отвечает и тогда я подхожу к нему с другой стороны.
– Ты правда не красный, но красивым я бы тебя не назвала. Скорее ты симпатичный… Но ты не переживай… К твоему папке знаешь, как девчонки липли? Он конечно худой, но смазливый. Вот и ты может быть будешь худеньким, но красивым. Вес не главное для парня.
– Ты чего натворила? – шипит старушка, когда возвращается за ребенком, - зачем его одеялом накрыла?
– Он замерз. Голый ведь лежит.
Медсестра посмотрела на меня, как на полоумною и убрала одеяло.
– Больше так не делай. Иди в палату, но чтобы через три часа была здесь. Каждый три часа можно навещать сына, поняла?
Я киваю и смотрю на ребенка, который морщится во сне.
– Вы убрали одеяло и он стал морщится.
– Не выдумывай, - отмахивается старушка и быстро увозит кувез из комнаты.
Я снова оборачиваюсь к плакату с новорожденным и с завистью смотрю на его одежду. Я то не додумалась купить ребенку вещи и теперь ему приходиться лежать голым.
Немного подумав, я иду в сторону поста, чтобы разыскать медсестру.
– Можно вас на минутку? – кричу бегущей по коридору сестричке.
– Только быстрее, Колганова. Меня вниз зовут.
– Могу я кого-то попросить купить мне необходимые вещи? Деньги я дам и за услугу заплачу.
Медсестра задумывается, а потом тихо говорит.
– Через час у меня перерыв. Список мне напишешь и я все куплю. За услугу возьму сорок процентов от покупки. Общая сумма покупки не менее пяти тысяч. Устраивает?
Ничего себе расценки, - мысленно возмущаюсь я, но с условиями соглашаюсь.
Глава 21
Глава 21
– Все такие радостные при выписке, а ты словно острый перец на завтрак съела. Чего морщишься так?
– Просто, - неохотно отвечаю пожилой медсестре из детского отделения – Тамаре Исааковне.
Если бы не она, эти почти два месяца в больнице стали бы самыми лучшими, но Тамара Исааковна решила, что меня нужно контролировать. Раз в трое суток – именно такой был у неё график работы в отделении – она следила, чтобы я не меньше шести раз ходила к ребенку и сидела с ним не менее получаса. Мне нравилось находиться у малыша, но не торчать же в отделении круглые сутки. Когда ее не было, я ходила к Илье три раза - в девять утра, в три часа дня и в шесть вечера. Болтала с ребенком, поражалась, как быстро он растет, а иногда я могла погладить его по горячему животику. Илья всегда был рад меня видеть и мне это нравилось. В последнее время я заметила, что он стал улыбаться, если я начинала петь ему песню из мультфильма «Малышарики».
Трёхразового
– Что просто? Ритка, не будь кислой, как клюква, а то муж уйдет от тебя.
"Хорошо бы" – мелькнула в голове мысль, но я её совестливо погасила. Артему и так сейчас нелегко, а я только и думаю о том, чтобы отдалить момент нашей встречи.
С Колгановым мы не виделись почти два месяца. Его отец практически сразу после сердечного приступа умер и теперь бизнес семьи полностью лег на его плечи. Артему пришлось уйти на свободное посещение в университете, чтобы справляться с делами. Лилия Сергеевна после смерти мужа отошла от дел и закрылась в загородном доме.
Артем звонил в больницу раз в два дня и медсестра приглашала меня на пост с ним поговорить. Новый мобильный я так и не включила, мне хватало общения с мужем на посту. Колганов все время меня просил разобраться с телефоном, но я технично переводила тему.
– Твоего прЫнца спустят в приемную через двадцать минут, а ты продолжаешь копаться. Как неживая, вот истина.
– Может вы пойдете уже, - настойчиво говорю Тамаре Исааковне, - через пятнадцать минут я спущусь.
– Нет, я твои сумки сама дособираю, а ты в порядок себя приведи и улыбку на рот натяни.
Я фальшиво улыбаюсь и вздохнув смиряюсь с ее присутствием.
***
– Смотри, какой красивый. У вашего папки со вкусом всё нормально.
Тамара Исааковна дает мне в руки нарядно одетого малыша и я восхищённо ахаю.
– Правда, костюм такой красивый и точно очень тёплый.
Нежно-голубой весенний комбинезон делает Илью не малюсеньким младенцем, каким я видела его в последние два месяца, а настоящим ребенком двух месяцев.
"Предает ему возраст" – внутренне улыбаюсь собственным мыслям и поправляю теплую шапочку, которая сползла спящему Илье на глаза.
– Ваш папка уже заждался. Утопил все отделение в цветах и конфетах, а теперь ждет вас - с огромным букетом роз.
Я смущенно улыбаюсь и мы идем к выходу. Тамара Исааковна открывает мне дверь и мы выходим в приемный покой, где у стены стоит Артем с букетом чайных роз. Увидев нас, он улыбается одними губами, точно как я недавно улыбалась пожилой медсестре, а в глазах тлеют угли усталости и грусти.
Тоже не рад, что мы выписываемся? Хотя вряд ли. Кто-кто, а Колганов больше всего переживал, что не мог видеть ребенка.
– Привет, - шепчет он, но на меня не смотрит. Его глаза приклеены к лицу ребенка, - как же сильно Илья подрос.
Артем передает букет медсестре и забирает у меня ребенка.
– Давай я сына понесу к машине, а ты букет возьми, Рита.
Я молча забираю букет и смотрю на мужа, который очень осторожно держит ребенка на руках.
– Хорошо, что Илюха спит, легче будет его в специальное кресло садить. По дороге купил кресло – оказывается без него возить малыша в машине нельзя.