Выпуск 4. Семь пьес с необычной судьбой
Шрифт:
НАДЯ. Он одним глазом — на Крупскую, а вторым — на Сталина.
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Тьфу на вас!
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Точно был. И в мавзолее вместе лежали. И потом, Семен Семныч, если бы ваш Ленин не был гомосексуалистом, откуда у него были деньги на революцию?
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Ему немцы дали. Всем известно, что он немецким шпионом был.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. А если был, то зачем немецкому шпиону в центре Москвы памятник?
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (выходя). Голубчик, Павел Андреевич, Скажите честно: здесь на полу никто не лежит? Я имею в виду человека. Голого.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Голого? (Подозрительно оглядывается). Я никого не вижу.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (торжественно). Вот! И я никого не вижу.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Надя, домой! (Скрываются в своей квартире).
СЕМЕН СЕМЕНЫЧ (Софье Львовне, в сердцах, сунув ей в руки вещи и дипломат). Мужик нужен голый, да? Погоди, Львовна, совершим революцию, и мужиков голых будет хоть пруд пруди! (Уходит к себе)
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (рефлекторно приняв вещи и не заметив этого, в глубоком раздумье). Да что же это такое? То он есть, то его нет. То опять есть. И снова нет. И эти, сверху, петь перестали. Словно готовится что-то… необычное, торжественное. И главное: не спится… старому ковбою. (Подпрыгнув, скрывается у себя).
Часть вторая
Действие переносится в квартиру Щегловых.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (заметив горшочек с цветами). Что это такое?
НАДЯ. Решила себя побаловать. От мужа-то не дождешься.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (виновато). Ну-ну, не преувеличивай. Шампанское? Две рюмки?
НАДЯ. Алла забегали, посплетничали.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Алла? Хм. Это не для нее ли ты так вырядилась? Если бы я тебя не знал так хорошо, я подумал бы, что у тебя завелся любовник.
НАДЯ. А он и есть. Только что был.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Скажите пожалуйста, и где же он?
НАДЯ. Пришлось выставить: ты не вовремя явился.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (Расхохотавшись). Молодец. Рассмешила. Не быть тебе, Надька, дипломатом.
НАДЯ. Почему?
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Там врать надо, а ты не умеешь.
НАДЯ. А ты почему так рано? А Симпозиум?
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Перерыв получился.
НАДЯ. Индейка, сэр!
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. У нас сегодня праздник? Какой же?
НАДЯ. Симпозиум. Я вычитала, что симпозиум — это просто пирушка.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. У греков, может быть, и пирушка, а у нас… Впрочем, тащи индейку. Потешим плоть.
Надя выходит на кухню. Павел Андреевич бросается к шкафу, начинает что-то лихорадочно искать в карманах брюк и пиджаков.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Да куда же я их сунул. Вот проклятье! Неужели потерял?
НАДЯ (входит с подносом). Чего ищешь?
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Платок носовой забыл. Пустяки.
НАДЯ. Садись.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Вкуснотища. Лешку к маме отправила?
НАДЯ. Да, он соскучился.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Давай выпьем за нас с тобой. Хорошая у нас семья, крепкая. Не то, что у соседей. Вон Юрка с Аллой — живут как кошка с собакой. Он мне сейчас рассказывал…
НАДЯ (поперхнувшись). Кто?!?
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Юра. Муж… Аллы.
НАДЯ. Постой. Ты что-то путаешь. Юра в Приозерске в командировке.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Ну если ты наш пивной бар называешь Приозерском.
НАДЯ. Вы с Юрой в пивном баре?
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Выпили по бутылочке Портера. Он встретил там приятеля и остался поболтать. Сказал, сейчас домой вернется.
НАДЯ. А почему Алке ничего не известно?
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. А я откуда знаю? Может, сюрприз. Мне оно надо? (Сорвавшейся с места Наде.) Постой, ты куда?
НАДЯ. Я к Алле, на минутку!
Павел Андреевич вскакивает и продолжает поиски.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Вот они, милые билетики. Пропустить такое шоу? Ни за что на свете!
Прячет билеты в карман. Садится, продолжает есть. Входят Надя с Аллой.
АЛЛА. Павел Андреевич, здравствуйте.
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (приподнявшись, вежливо кланяется). Здравствуйте, Алла Сергеевна.
АЛЛА. Это правда, что мой муж приехал? Но почему без звонка? Без…
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Да вы не волнуйтесь, Алла Сергеевна. Это сюрприз. Он сию минуту будет здесь.
АЛЛА (хватаясь за сердце). Ой!
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Что с вами?