Выпуск 4. Семь пьес с необычной судьбой
Шрифт:
Алла направляется к двери.
НАДЯ. Алка, ты уходишь? Ты меня бросаешь в беде? Подруга!
АЛЛА (пожав плечами). Не знаю, чем могу быть полезной в подобной ситуации. У меня, знаешь ли, в таких делах опыта маловато. По-моему, это гиблое дело. Впрочем, есть один выход.
НАДЯ (с надеждой). Какой?
АЛЛА. Ты не тащи его на кладбище. Иди на кладбище сама. (Хохочет)
НАДЯ (сердито).
АЛЛА. Как это понимать?
НАДЯ. Твой Юрка уехал в Приозерск. И приедет только через пару дней.
АЛЛА. Ну и что?
НАДЯ. Давай мы моего перенесем к тебе. Он у тебя выспится, проснется и уйдет. И ноу проблем!
АЛЛА. Хорошая идея!
НАДЯ. Я рада.
АЛЛА. Чему?
НАДЯ. Что ты ее принимаешь.
АЛЛА. А кто сказал, что я ее принимаю? Я сказала: хорошая идея. Больше я ничего не сказала.
Направляется к выходу.
НАДЯ (подавленно). Ты… отказываешься мне помочь?
АЛЛА. Как аукнется, дорогая. Ты же отказалась мне помочь.
НАДЯ. Платье? Я была не права. Бери.
АЛЛА. Совсем другое дело. Скажу тебе честно: оно меня здорово стройнит.
НАДЯ. Скажу тебе честно: меня оно стройнит еще больше.
АЛЛА. Ладно, не заводись.
НАДЯ. Все, берем его и понесли.
АЛЛА. Что значит: берем? Кто брать будет?
НАДЯ. Как это кто? Может, ты еще соседей позовешь? Пусть все знают. А что? У нас ни от кого нет никаких тайн. Одна дружная семья.
АЛЛА. Милая моя, я не грузчик.
НАДЯ. Но ведь мне одной его не утащить.
АЛЛА. Боюсь ногти сломать. Только что маникюр сделала. Маникюр для меня — это святое.
НАДЯ. Святое? Сейчас Павел мне на морде такую картину нарисует, что от нее вообще ничего святого не останется.
АЛЛА. Тоже мне — икона. Ладно, тележки никакой нет?
НАДЯ. Тележки?
АЛЛА. Ну чтобы на колесиках.
НАДЯ. На колесиках? Десертный столик. Он на колесиках.
АЛЛА. Отлично. Нам бы его только на столик погрузить, а дальше сам пойдет.
НАДЯ. Это ты здорово придумала.
Прикатывает столик.
АЛЛА. Джека одевать будем?
НАДЯ. Некогда. У тебя оденем. Хватайся.
АЛЛА. Тяжелый.
НАДЯ. Да не поперек. Вдоль его клади.
Укладывают спящего на столик.
АЛЛА. Класс! Поехали.
НАДЯ. Ты прямо как Гагарин — поехали!
АЛЛА.
Раздается треск, и тело Олега скатывается на пол.
НАДЯ. Черт! Колесо отвалилось! Любимый стол Павла. Убьет.
АЛЛА (прикладывает колесо на место). Пусть так будет. И не трогай. Если что — вали на Лешку. Сына он не тронет.
НАДЯ. Придется тащить так. Помогай. Ты же боевая подруга. Вспомни, как мы на картошке пахали. Как ты мешок на себе волокла.
АЛЛА. Это точно! Есть женщины в русских селеньях!
НАДЯ. Быка на ходу остановит. Коня на себе понесет.
АЛЛА. Заверни его в простыню, а я пока выгляну. (Выглядывает на площадку, возвращается). Никого. Давай!
Берутся за спящего, вытаскиваю его на площадку. И когда они уже почти на середине, в двери Софьи Львовны слышится щелканье замка. Женщины бросают тело и убегают в комнату Аллы. Выходит Софья Львовна.
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (напевая). Беса ме, беса ме муча. Кванта куэро, муэро, пуэро ля-ля. Ничего не понимаю: совсем спать не хочется. Хочется петь, смеяться и шалить. Ах, какая я в детстве была шалунья! И не только в детстве, но и потом. Мне все говорили: «Софочка, фу, какая ты несерьезная. У тебя имя такое: София. Означает мудрость, а ты шалишь». И я захотела стать мудрой. Но ничего мудрого из моей жизни не получилось. И вот сейчас я спрашиваю: зачем человек взрослеет? Зачем становится старым, серьезным? А мне кажется, что мудрой я была именно тогда, когда шалила, танцевала на носочках и все время подпрыгивала. (Подпрыгивает.) Вот как сейчас. Ах как хочется шалить. (Замечает лежащее на полу тело). Нет, ну это просто безобразие. Полы немытые, швабра валяется, лужи кругом и… еще что-то валяется. (Нагибается, откидывает простыню). Ай! Мужчина. Опять голый! Господи, что же это делается? Надя говорит, что у меня галлюцинации. Может, это у меня на почве секса? А что? Фрейд доказал, что это такая плодородная почва, только копни и на ней что хочешь вырастит. Но что ему-то, этому голому от меня надо? Ведь он лежит? Или не лежит? И музыка все в ушах играет. (Стучит в дверь Любаньке. Та выходит). Люба, скажите мне по совести…
ЛЮБАНЬКА. Софья Львовна, откуда у трезвого человека совесть? А вот ежели…
СОФЬЯ ЛЬВОВНА (резко). Не дам. По убеждению не дам. А ты мне лучше скажи, не ваш ли это пьяница валяется? (Тычет пальцем в спящего). Если вы его сейчас не уберете, я вызову санинспекцию. Пусть забирают. А заодно и вас вместе с ним.
ЛЮБАНЬКА. Про кого вы говорите, Софья Львовна?
СОВЬЯ ЛЬВОВНА. Там мужчина должен лежать голый.