Выпускной экзамен

Комаров Владимир Леонтьевич

Меня узнали, расступились, пропуская к входу.

— Докладывайте! — я обратился к ближайшему офицеру, который нервно кусал губы.

— Учитель?!- он вздернул брови, в глазах мелькнула надежда. Затем глянул на бронированную дверь. — Около часа назад, связь с командным бункером прервалась. Ни телефонная, ни радо связь не работает. Внутренний чат не отвечает. Предполагаем диверсию противника. Пытаемся открыть двери, но они заперты изнутри и рассчитаны на сопротивление попыткам взлома.

— Ясно, — я коротко кивнул. —

Считайте, что выживших в этом бункере нет. Продолжайте пытаться вскрыть его и будьте готовы к тому, что там враг. А сейчас, нам нужно найти хотя бы пару тактиков.

— Так все там! — в сердцах крикнул лейтенант. — Стратег приказал всему комсоставу идти с ним.

Дьявол! Мы сложили все яйца в одну корзину. И едино моментно потеряли всех подготовленных командиров.

Что же делать?

Надо каким-либо образом организовывать оборону, останавливать прорыв, создавать новые позиции, спасать людей. В Москве, нашли убежище несколько десятков миллионов человек. Нельзя допустит их гибели.

С неба все так же сыпались десантные корабли Роя. Правда, их стало все же меньше, но высадка продолжалась.

Мой взгляд заметался по округе. Как раньше обеспечивали связь с войсками? Радио? Не уверен, что сейчас они остались. По крайней мере тут, на нашем оборонном узле. Зачем нужна ненадежная связь, которую можно при желании заглушить или перехватить, если есть не убиваемый способ донесения информации через чат Лабиринта?

Как еще можно передать данные? Посыльные? Голуби? Что еще?

Я внимательно рассматривал столб с навешанным на него бело-серым конусом громкоговорителя. Сможет это сработать? А у тебя есть другие варианты, Учитель?

— Лейтенант, — я указал офицеру на столб. — Где можно получить доступ к вот этой штуке?

— Скорее всего, в диспетчерской МЧС, это недалеко, если на вертолете, — он покосился на наш Ми-24. — На Пречистенке.

— Понял, — кивнул ему. — Я сейчас лечу туда, а у вас, офицер, будет крайне важное задание. Найти рации. Много рабочих раций и вести их туда, на Пречистинку. Срочно! Вчера! Выполнять!

Лейтенант, совсем еще молодой парень, сделал широкие глаза, осознавая задачу, но не осмелился перечить. Лишь приложил ладонь к козырьку, отдавая честь и найдя глазами ближайший военный джип, крикнув двух бойцов сопровождения, побежал к нему.

Я же, вместе со своими неразлучными телохранителями, бросился к вертолету.

Пилоты выглядели недовольными, но так же промолчали, все же мой авторитет был для них непререкаем. Кивнули, обреченно соглашаясь, и указали на дверь — садитесь мол, куда вас девать…

В салоне все так же сидела Рита с сыном, от которых не отходил Артем. Наш мечник, молча следовал за нами, и увидев что мы залазим обратно, тяжело вздохнув полез следом.

А перелет и в самом деле оказался быстрым.

Взлет, полминуты тряски и скорая посадка.

«Крокодил» кое-как втиснувшись

на перекресток, разместил свое массивное брюхо меж брошенных машин и гасил вращение винтов, а мы уже бежали к центральному входу. Охрана здания — пара моих учеников не самого высокого уровня, внимательно нас выслушав, указала направление. Здание в сотне метров отсюда. Центр управления в кризисных ситуациях.

Бежим туда, только пятки сверкают. Несемся со всей возможной скоростью. Да и как тут не нестись, если каждую секунду, волна Роя все больше и больше захлестывает Москву. А если они смогут уничтожить генераторы кинетического щита, то город, считай обречен. Сожгут плазмой с орбиты, никакая защита не поможет.

В здании тишина, даже охраны нет и только где-то вдали, едва различимо слышно пение. Бегу вверх, на звук, перескакивая сразу через три-четыре ступеньки.

Кажется на этом этаже. Тяжелые деревянные двери приглушают звуки, поэтому, когда я открываю очередной кабинет, в уши врываются пьяные, протяжные крики, которые местные обитатели считают песней.

Трое. В форме с огромными звёздочками на погонах глушат водку. Пью горькую из граненых стаканов, закусывая жирной селедкой, и воют. Из их глаз текут слезы, они размякли, развалились в кожаных креслах, и по лицам видно их состояние. Полная безнадега.

— Ты добычи не добьёшься,

Чёрный воооорон, я не твооооой.

Они списали себя со счетов. Они попрощались с родными и близкими и теперь прощались с собой. Они были живы, но они умерли. В первую очередь для себя.

Но я то жив. И я хочу спасти жизни других.

— Встать, мразоты! — ору я на них.

Недоуменно прищуривая глаза, опираясь друг на друга, эти кабинетные крысы, что сдались при первой же опасности, медленно встают.

— Где диспетчерская? Где доступ к динамикам города и области?

Они соображают. Медленно, тягуче, пьяно.

А часы тикают. Тик-так. Каждая секунда приближает нас к катастрофе. Каждая секунда означает гибель сотен защитников и сотен гражданских.

— Быстро, твари! БЫСТРО!

Наконец один из них, пошел. Неуверенной походкой, постоянно держась за стену. Он подошел к шкафу, за дверцей которого скрывался сейф. Несколько секунд боролся с кодовым замком. И спустя долгие мгновения протянул мне ключи.

— Ф пдвале. Разберешься.

Я схватил тяжелую связку, бросился вниз, а вслед мне неслось:

— Видно, смерть моя приспела, Чёрный Вооорон, я, брат, твоооой.

Ну нет, хрен тебе! Я еще поборюсь, я еще покопошусь, я еще возьму свою долю иномирских смертей.

Тут тоже бункер, тоже под землей, тоже заперт на тяжелую дверь.

Но толщина дверей поменьше, замки попроще, глубина размещения поменьше.

Распахнули створки, нашли автоматы выключения.

Клац, клац, клац — торопливо переводим тумблеры в нужное состояние.