Выше только звезды
Шрифт:
Они вышли на улицу, и он распахнул перед ней дверцу какой-то синей машины.
— Прошу садиться, моя принцесса, — сказал он.
Власта сидела рядом с ним и смотрела в сторону — лишь только ее взгляд обращался к нему, как новая волна тошноты захлестывала ее. Она пыталась смотреть в окно, но точно такое же впечатление на нее производили и другие мужчины. Она закрыла глаза.
В театре она немного отвлеклась и стала забывать, что с ней произошло. Спектакль назывался «Полеты над гнездом кукушки» и не совсем соответствовал ее возрасту. Ей ничуть не было жаль бедного Макмерфи,
— Понравилось? — глядя на ее довольное лицо, спросил мужчина.
— Да, — она даже заговорила с ним.
Он, как и прежде, галантно посадил ее в машину.
— А теперь послушай внимательно, — сказал он, берясь за руль. — Если ты расскажешь кому-нибудь о том, что было между нами сегодня, с тобой будет то же, что с главным героем.
— Не врите, — сказала она. — Я не дурочка. С какой это стати?
— Не перебивай, — строго сказал он. — И учись хорошим манерам. Ты знаешь, что твоя мама лежит точно в такой же лечебнице?
— Знаю, — сказала Власта. — Ну и что?
— Понимаешь, малышка, все люди знают, что психические болезни передаются по наследству. Если не веришь мне, спроси у того, кому веришь. Так вот, если ты станешь болтать, мне не составит особого труда отправить тебя туда же, объявив сумасшедшей. У меня большие связи, и я это сделаю. А там… врачи будут поступать с тобой так же, как ты только что видела в театре. Поняла?
У Власты от ужаса по спине забегали мурашки и пересохло в горле. Она смогла только кивнуть головой.
— Ну и замечательно. — Он остановился за квартал от ее дома. — А теперь беги домой, и чтоб ни слова никому, даже тете Тане.
Он помог ей выйти и смотрел вслед, как она неслась к дому, оглядываясь на него. Было темно и страшно, а от того, что он сделал с ней и сказал, еще страшнее, но он был единственный живой человек в этой темноте.
Таня смотрела на стрелку часов, приближающуюся к одиннадцати, за окно, где была кромешная темень — у них на окраине были побиты все фонари, — и глотала валерьянку. Племянница была послушной девочкой, у них никогда не было проблем, они любили друг друга, и она только отмахивалась, когда ей на работе советовали отдать девочку в интернат при училище.
— Ты знаешь, что такое одной воспитывать девчонку-сироту в переходном возрасте! — внушали подруги. — Сбагри ее с рук долой. Что случится, тебе же потом отвечать. А там за нее будут отвечать другие. И личную жизнь тебе нужно устраивать, а она небось мешает.
Личной жизни Власта не мешала. Она совершенно равнодушно относилась к мужчинам, с которыми Таня спала уже скорее по инерции, чем на что-то надеясь. Они восемь лет пели одну и ту же песню, и ни один из них пока не развелся, чтобы жениться на ней.
И вот Власта, которая всегда возвращалась домой в положенные ей восемь часов
— Ты где была? — Таня от радости бросилась ее целовать.
— Нигде, — неожиданно для Тани ответила Власта.
Таня опешила и уставилась на племянницу. По виду девочки было заметно, что с ней что-то произошло.
— Уже одиннадцать, где ты была, что случилось? — расспрашивала она, но та упорно молчала, как партизан на допросе, лишь как-то по-новому на нее глядя.
Таня поняла, что случилось то, о чем ее предупреждали подруги.
— Где ты шлялась? — закричала она. — Отвечай сейчас же, я ремень возьму. — Так когда-то давно кричал на нее саму ее брат.
— Не скажу, — тоже перешла на срывающийся крик девочка и убежала к себе в комнату, захлопнув дверь. Таня услышала рыдания.
«Переходный возраст, — подумала она и усмехнулась. — Ремень возьму! А где, скажите на милость, я его возьму?»
Зазвонил телефон. Таня взяла трубку.
— Танечка, прошу прощения, не смог заехать. Был занят на работе, — услышала она голос своего любовника. — Как девочка? Лучше себя чувствует? Отошла от вчерашнего?
— Даже слишком, — раздраженно сказала Таня. — Шлялась неизвестно где, и ничего не говорит. Я стала настаивать, а она заперлась у себя и ревет. Что велят делать с такими умные люди? Бить их, что ли?
— Умные люди советуют оставить их в покое и обращаться как можно мягче, — сказал он. — И не настаивать на объяснениях. Трудные дети, когда на них давят, становятся только хуже. Но я хотел поговорить не о ней, а о нас с тобой. Она меня интересует только как твоя племянница.
— О чем? — не поняла Таня.
— Я долго думал… я ухожу от жены… все равно это не жизнь, — произнес он с паузами. — Может быть, ты выйдешь за меня замуж, когда утрясется с разводом? Мы бы уже могли жить вместе.
— Что?! — Тане даже показалось, что она ослышалась или что ей это снится.
— Давай поженимся, — повторил он. — А завтра я к вам перееду.
— Хорошо, — только и сказала она и долго стояла, слушая гудки в трубке и не веря своему счастью.
— Власта! — Таня даже забыла, что поругалась с ней. — Представляешь, я замуж выхожу! Он только что позвонил и сделал мне предложение. Он по-настоящему разведется и женится, и уже завтра придет к нам жить.
Власта сидела, укрывшись одеялом, подтянув ноги к подбородку. Таня присела к ней на кровать.