Выше только звезды

Феоктистова Алина Анатольевна

— Вперед, Горшков! — Наталья Сергеевна заметила его состояние. — Раз, два…

На счет «три» мальчик сдвинулся с места. Он легко и красиво одолел планку, даже не коснувшись ее. Он прыгал не так, как остальные, отталкиваясь ногой и перебрасывая через планку другую. Он перебросил гибкое тело через плечо и, перевернувшись в воздухе, ловко приземлился на мат. Мальчишки восторженно закричали и засвистели, а девочки оценить красоту прыжка пока не смогли. Правда, Наталья Сергеевна заметила, что одна из них все же настороженно наблюдает за тем, как прыгает мальчик, даже приоткрыв рот от волнения. А мальчик с сияющими синими глазами гордо прошел к восхищенным друзьям, пренебрежительно ухмыляясь и махнув рукой, словно взять такую высоту было для него делом незначительным.

— Дегтярев, — вызвала учительница последнего ученика.

К черте вышел

юный денди. В чистенькой отглаженной ярко-красной футболке, аккуратно заправленной в кипенно-белые трусики с такими же яркими лампасами, в кроссовках, выглядевших так, словно они только что куплены в магазине. Его волнистые темно-русые волосы были модно подстрижены. Пожалуй, чуть длинновато для мальчика. Но ему шло. Наталья Сергеевна специально заставила его прыгать после Горшкова. С Данилой Дегтяревым ей приходилось мучиться больше, чем с остальными. Несмотря на все ее усилия, физкультура его совершенно не интересовала и дома он находил поддержку. Она вызывала как-то его родителей, но они не пришли, и тогда она сама отправилась к ним. Они были очень вежливы и тактичны в разговоре с ней, явно пряча ироничную усмешку и раздражение от ее назойливости. Они снисходительно пообещали, что он будет посещать уроки, и сам мальчик, которого позвали, когда разговор был окончен, так же снисходительно согласился удовлетворить просьбу родителей. Сейчас она надеялась, что азарт все-таки захватит его, ведь, несмотря на творческие заморочки, он оставался ребенком, и ей хотелось его растормошить, пробудить в нем дух соперничества, тем более что соперник у него оставался только один, и если проигрыш в общей массе незаметен и Дегтярев мог этим воспользоваться и прыгнуть не стараясь, то теперь он этого сделать не мог. А как «творческим» детям хочется быть во всем первыми, она знала. Теперь две девочки не сводили с мальчика глаз. Одна была та, что следила за прыжком Горшкова, с точно такими же чертами лица, как у Данилы, и с точно такой прической. Издали, одетую в такую же спортивную форму, ее можно было принять за брата. Рядом с Диной Дегтяревой, которая очень волновалась и даже зажала руки между голыми коленями, сидела Лолита Сафронова-Вершинина. Даже когда она сидела, было видно, какая она миниатюрная — самая маленькая девочка в классе. У нее был курносый, усыпанный веснушками носик и каштановые косички с белыми бантиками. Она что-то весело говорила Дине, показывая на ее брата, но та не слушала. И Наталья Сергеевна поняла, что так беспокоит девочку. Это она применила ошибочную тактику. Вместо того чтобы вызвать в душе Даниила боевой азарт, она вызвала страх, и голубые глаза мальчика растерянно оглядывали планку.

— Давай, Дегтярев! — подбодрила учительница.

Но это был не Алик, привыкший к спортивным командам.

Наконец мальчик неуверенно побежал и, добежав до цели, неожиданно свернул.

— Вторая попытка, — спокойно сказала Наталья Сергеевна, исправляя свою ошибку, теперь ей приходилось подбадривать его.

Он снова разбежался и сбил планку животом.

— Третья попытка, — сказала Наталья Сергеевна.

— Я не могу. — В голубых глазах Дегтярева стояли слезы.

— Можешь, — сказала учительница.

— Это несправедливо, — закричали дети, а громче всех Дина и Лолита. — Почему все остальные прыгали по одному разу!

— Горшков победил! — вопили мальчики.

Наталье Сергеевне оставалось только смириться. Не могла же она объяснить детям, что по природной конституции Дегтярев единственный не уступал Горшкову и проиграл только из-за своих выкрутас.

Она ушла в комнату, где хранился спортинвентарь, за призом для победителя, и вернулась, держа в руках новую спортивную форму.

— Победил Альберт Горшков, — провозгласила она громко, вручая мальчику приз, и тихо добавила: — Молодец, Алик.

Похоже, она была единственной, кто думал об этом ребенке. То, что творческие родители не очень заботятся о детях, она знала. Но у некоторых из них, например у Дины и Данилы Дегтяревых, была гувернантка, у Лолиты, на ее счастье, заботливый отец, а этот малыш никому не нужен, хотя его мать сидит дома, не работает и даже ничего не пишет. Раздался звонок на большую перемену, и она пошла в столовую выпить кофе. А мальчишки и две девочки задержались в спортзале, поздравляя победителя. Впрочем, один из них его не поздравлял. Он стоял в стороне, по-печорински скрестив руки, и что-то замышлял. Наконец и он присоединился к остальным и, мило улыбаясь, что-то сказал победителю на ухо, обняв его за

плечи, словно хотел поздравить. Счастливая улыбка сразу сбежала с лица Алика, и его кулак врезался в челюсть мальчика, отчего тот отлетел к стене и сильно ударился о нее затылком. Даня вскочил и бросился на обидчика. Началась драка. Лолита побежала звать учительницу, а остальные с интересом наблюдали.

— Давай, Данька, бей его. — Три мальчика и девочка были на стороне Данилы. По их мнению, Алик начал первым, к тому же ни с того, ни с сего. Но, несмотря на поддержку болельщиков, Дегтярев был слабее и быстро сдавал. Горшков сидел сверху, уложив его на обе лопатки, и мутузил кулаками.

— Извинись, гад, ну… — шипел он.

Но избитый Данила упорно молчал.

Никто из товарищей ему не помогал. Все знали, что Горшков — первый драчун и хулиган, и никто не хотел с ним связываться. Помощь подошла со стороны девочки. Динка, схватив Алика за плечи, повернула к себе и по-мальчишечьи, изо всех сил заехала ему кулаком в нос. Алик вскочил, схватившись за нос. На футболку закапала кровь.

— Оставь в покое моего брата! — Дина, сжав кулаки, готовилась драться. Вид у нее был решительный и воинственный.

— Врежь ей, Алик! — Сейчас симпатии болельщиков были на его стороне. Мальчишки не могли допустить, чтобы драка закончилась победой девчонки.

— Да ну ее, — Горшков повернулся и пошел в раздевалку.

В дверях спортзала стояли Наталья Сергеевна и Лолита.

Лолита, увидев разбитую губу Данилы, подскочила к Алику.

— Я все расскажу папе, — закричала она. — Он тебя поколотит. Он сильнее.

Но Данилу, которого сегодня победили уже дважды, ее защита не устраивала. Его разбитые губы вздрагивали, на глазах были слезы.

— Правильно, Лолиточка, расскажи. Пусть займется воспитанием своего сына, — выкрикнул он в запале фразу, неоднократно слышанную им в разговорах родителей.

Он слышал ее всякий раз, когда возвращался из школы, избитый Аликом. Тогда мать уговаривала отца сходить поговорить с Робертом, а отец всякий раз отказывался, ссылаясь на неэтичность такого разговора. Он не совсем понимал, почему они так говорили и что стоит за этим. Вероятно, Алик понимал больше, потому что опять набросился на него, правда, теперь Наталья Сергеевна уже крепко держала Алика за плечи.

— Ты что, Даня, дурак? — Лолита покрутила пальцем у виска и засмеялась. — У меня нет брата.

А с Даниила Дегтярева наконец слетел наигранный дендизм, и он заревел в голос и выбежал в раздевалку.

— Чтоб больше не подходил к моему брату, понял, — бросила через плечо Динка и убежала, но не в раздевалку мальчиков, куда ушел плакать ее брат, и не в раздевалку девочек, чтобы снять спортивную форму, а почему-то на улицу.

Наталья Сергеевна увела Горшкова в тренерскую.

— Алик, ты же победил, за что ты его так? — спросил она.

— Он сказал, что мой папа мудопис, — Горшков тоже заревел.

А Наталья Сергеевна подумала, что ей стоит поговорить не с родителями Данилы, которые опять будут иронично улыбаться, и не с родителями Алика, которым нет до него дела, а с отцом Лолиты, который любит свою дочь и желает ей добра. Благодаря учительнице рисования Альбине Петровне, знающей пикантные подробности из жизни людей искусства, сплетню о том, кто якобы является настоящим отцом Алика Горшкова, знал весь преподавательский коллектив. Наталью Сергеевну эти разговоры обычно раздражали. Но теперь, когда сплетня стала повторяться детьми, она стала опасной, и отцу Лолиты следовало бы перевести девочку в другой класс или забрать из школы, пока она не начала что-то понимать. Иначе произойдет трагедия, и ей с этим классом будет работать еще тяжелее. А все, что у нее было, — это работа. Работа и дочка, которая немногим старше этих шестиклашек. Когда-то давно, пятнадцать лет назад, она тоже любила соперничать с мужчинами. Правда, не в творчестве, а в спорте. И боролась за женскую независимость. В результате осталась одна с ребенком, о котором отец даже не знает из-за того, что когда-то давно она любила демонстрировать свою самостоятельность. Но тогда ей было восемнадцать и она была глупой девчонкой, а теперь уже слишком поздно. Она успокаивала ревущего Горшкова, отвлекая его разговорами о спорте, хотя от собственных мыслей ей самой хотелось реветь, когда в тренерскую вбежала встревоженная секретарша и позвала ее в учительскую. По дороге она рассказала ей, что директору позвонили ее соседи, жившие этажом ниже, и сообщили, что их квартиру заливает водой через потолок. А значит, вода льется из ее квартиры.