Вышел хеджер из тумана

Биггс Бартон

Наконец, мое мнение заключается в том, что вся эта теория суперцикла Фибоначчи дает слишком долгосрочные прогнозы, чтобы быть полезной для нас, ежедневных инвесторов. Этот материал интересен и вполне уместен как тема для приятной беседы, но строить на этой идее свой инвестиционный портфель весьма неразумно. Однако человеческая природа не изменяется, история имеет свойство повторяться, а поскольку фондовый рынок представляет собой отражение человеческой природы, следует внимательно и объективно следить за развитием событий.

Идея существования длинных циклов в человеческой экономической истории заставляет

обратиться к библейским временам. В Ветхом Завете говорится о 50-летних юбилеях, при праздновании которых рабы освобождались, а долги прощались. Эдвард Гиббон в своей знаменитой книге «Падение Римской империи» указывает на существование 50-летнего цикла войн, а 54-летний цикл может быть выявлен в хронологии цен на сельскохозяйственную продукцию, начиная отсчет еще со времен истории народа майя в Центральной Америке в 1260 году. Даже примитивные экономики, казалось, зависели от циклов, продолжительность которых более или менее близка к пятидесяти годам. Плодородие земель, количество рабов и величина долга увеличивались и уменьшались, балансировали так, как будто руководствовались законами природы.

Все инвесторы по своей природе зависят от памяти. Если они совсем недавно вложили капитал и не имеют необходимого боевого опыта, они особенно уязвимы по отношению к последним событиям. Очень важно уметь обходить привлекательные западни экстраполирования самого недавнего прошлого в будущее. Если вы все же поддадитесь этому желанию, то это будет похоже на управление спортивным автомобилем по дороге в гору, с противоположной стороны которой находится крутой спуск, а вы при этом глядите в зеркало заднего обзора.

Описание Адама Смита

Одна из лучших книг об инвестициях — книга Адама Смита «Игра на деньги», которая была издана в 1967 году в период, когда акции повышались после окончания «медвежьего» рынка, ранив-

шего немалое количество инвесторов. Один из главных героев этой книги — Великий Винфилд, который управляет высокоэффективным взаимным фондом. Он — воплощение «стрелка» той эры, утомленного, циничного, но проницательного.

Конец 1960-х годов. Цены акций конгломератов, компьютерных лизинговых компаний идут в гору. Но Великий Винфилд не может пересилить свое нежелание покупать необеспеченные бумаги, и его доходность отстает от рынка. Дело в том, что Великий Винфилд был ужасно, почти смертельно ранен во время «медвежьего» рынка начала 1960-х годов, когда цены акций существенно упали. Он слишком хорошо помнит тот ужасный день, «когда оркестр прекратил играть» и его инвестиционный портфель пошел ко дну. Эти воспоминания теперь руководят его действиями на рынке. Прошлое не позволяет ему покупать технологические акции, хотя Винфилд считает эти бумаги перспективными.

В результате Великий Винфилд находит решение, которое заключается в том, чтобы нанять трех двадцатидевятилетних ребят. «Ребята, — говорил он,— сейчас мы наблюдаем детский рынок». Дети не отягощены никаким накопленным инвестиционным багажом, и они покупают мусорные бумаги и верят в них, как если бы они пришли раз и навсегда. «Сила молодых в том, что их не тянут на дно воспоминания о былых поражениях, и они, зарабатывая все больше денег, чувствуют себя неукротимыми», — говорил Великий Винфилд.

Он

называет своих ребят Мальчик Билли, Мальчик Джонни и Мальчик Шелдон, и когда Адам Смит посещает офис Великого Винфилда, они с энтузиазмом рассказывают ему о компьютерных и нефтяных компаниях, конгломератах, акциями которых они владеют. Они называют Великого Винфилда «сэр» и относятся к нему с большим почтением. «Ну, разве они не симпатичны? — гордо спрашивает Великий Винфилд. — Разве они не пушисты? Смотрите, они же похожи на игрушечных мишек. Это — их рынок!» Он просит их рассказать о концепции инвестиций в компьютерно-лизинговые компании.

«Я покупаю акции компьютерно-лизинговых компаний, сэр, — докладывает Мальчик Шелдон, подобно курсанту-первокурснику из Вест-Пойнта, — потом, используя их в качестве залога, получаю в банке кредит и снова покупаю этиже бумаги. Потребность в компьютерах фактически бесконечна, сэр».

Великий Винфилд сияет от гордости: «Вы слышали? Слышали? Это веяние времени: жизнь начинается снова. Это изумительно! Я отношусь к ним, как к собственным детям! Мои мальчики! Мои дети!» Затем он обзывает Адама Смита «старомодным чудаком» и, указывая на него, говорит свои «мальчикам»: «Вы только посмотрите на недоверчивую физиономию этого старика».

Сегодня мы наблюдаем противоположную ситуацию. «Золотые мальчики» конца 1990-х годов были истинными сторонниками рынка технологических акций, и они были настолько опустошены, когда «пузырь» взорвался, что теперь не могут заставить себя вновь покупать бумаги этого сектора. Они парализованы, кастрированы, травмированы тем, что случилось с ними. Но в следующие несколько лет сектор высоких технологий вновь начнет приносить высокий доход из-за неминуемого роста заказов, так что прибыль этих компаний будет намного лучше ожидаемой. Так что, возможно, нынешним Великим Винфилдам стоит подумать о том, чтобы вместо молодых мальчиков нанять на работу старика типа меня.

Коллективное мышление = Коллективная тупость + Авторитаризм: Встречам инвесторов необходима небольшая ажитация и полемика

Недавно по просьбе своего друга я посетил встречу инвестиционного комитета крупного фонда. Такие встречи почти всегда представляют собой печальное зрелище, потому что присутствующие на них с самыми лучшими намерениями приходят к неверным суждениям в отношении акций, роли альтернативных классов активов, бюджета, а также найма и увольнения менеджеров. Группы весьма не глупых, искренних людей принимают плохие решения, которые просто отражают преобладающее среди них согласие с тем, что работало относительно недавно, несмотря на вопиющие свидетельства грядущих изменений.

Самые важные инвестиционные решения в большинстве крупных учреждений и для большинства крупных портфелей принимаются коллегиально, но немногие понимают отрицательные стороны группового решения проблем. Я думаю, что в большинстве случаев группам умных людей свойственна пассивность, поэтому одиночка имеет намного больше шансов для принятия хороших решений. Коллективный интеллект группы, безусловно, меньше суммы составляющих его частей, поэтому чем больше группа, тем меньше шансов на то, что она сможет принимать свои решения мудро и четко. Есть смысл в словах Ницше о том, что безумие редко встречается у отдельных личностей, но свойственно для толпы.