Вышиванка для Маугли
Шрифт:
Но когда вернулся, то не успел толком переодеться, как позвонил Карпуха.
– Игорь, привет, есть отличная новость!
– Какая?
– Косоворотов начал выздоравливать.
– Да ты что?! Быть такого не может! – поразился я.
– И в чем же это проявилось? Он что - стал запускать с балкона портреты Тараса?
– Да нет, - рассмеялся Карпуха. – Это было бы не выздоровление! То же безумие только под другим названием.
– Тогда - продал черную вышиванку и купил белую?
– Тоже мимо. Бери
– Ну, говори сам – не тяни. Я думаю, ты шутишь…
– Не шучу. Во-первых, он отмыл своего попугая, прочистил ему каждое перышко и выпустил из клетки, тот теперь у него по квартире летает пестрый и счастливый. И трындит, что хочет. Это раз.
– Неплохо, но – этого мало. Может, он его сварить собрался – и теперь исполнил последнее желание?
– Нет-нет. Во-вторых, он позавчера такое ляпнул на первом украинском канале, что его в черный список занесли. Сказали, что если бы он не был гражданином Украины, то он бы стал персоной нон грата.
– Ничего себе! И что же он ляпнул?
– А он, представляешь, пришел на эфир с Конституцией Украины и зачитал из нее, что по Основному Закону - даже во время введения в стране чрезвычайного положения и даже в случае войны - всё равно недопустима языковая или этническая дискриминация ее граждан. Статья 64. И спросил аудиторию, как тогда назвать наше положение, которое получается страшнее военного?
– Гениально спросил! И как ему ответили?
– Никак, он сам и ответил: называется – «Украина под шубой». А шуба - песцовая.
– В яблочко!
– сказал я Карпухе.
– В принципе, налицо верные признаки возращения рассудка. Кто б мог подумать, что он так быстро… Но с другой стороны – так же не бывает! Ну, с чего это он вдруг так стремительно стал выздоравливать?
– А это и есть - в-третьих!
– самое главное. Ты просто забыл, кто такой Карпуха! Я ведь уже на третий день после того, как мы побывали у Сани, разыскал его жену и поговорил с ней…
– И что?
– … и она к нему вернулась.
8. Вышиванка по льду
Сегодня утром позвонил мне Карпуха:
– Игорь, скажи, как называется человек, который не умеет писать и читать на том языке, на котором думает и говорит.
– «Неграмотный» называется.
– Правильно. А неграмотным что требуется?
– Ликбез. А чего ты об этом спрашиваешь?
– Да вот к сеструхе зашел – с племяшом общаюсь.
– И что?
– Пришел в ужас от его образования.
– А чего в ужас – он же, вроде, отличник?
– Ну, формально – да. Оценки у Васи неплохие, но… Не знаю, как даже сказать… Короче, оказалось, что у них в лицее русский язык не изучают вообще.
– Ну и что? Его и так все знают.
– Да я, в принципе, тоже так думал. Меня всегда больше возмущало,
– Ты думаешь…
– Ну, конечно. Он вот всерьез, оказывается, думал, что буква «ы» это не одна буква, а две - мягкий знак и украинское i.
– Смешно. А он не прикололся над своим дядькой?
– Какой там! Я тогда достал «Букварь» - еще тот, по которому я сам учился, - и попросил его вслух прочитать фразу: «Мама мыла раму». Не смог правильно - прочитал «мьила».
– Ты шутишь?
– Если бы… Потом попросил написать эту же фразу – тоже не смог. Я тогда продиктовал ему целый абзац - полсотни ошибок в трёх фразах! Не удивляйся – он ведь не даун, они просто с этим не сталкивались, их не только не учили русскому, а наоборот -выкорчевывали.
– А ну-ка, пусть по-русски напишет слово «вышиванка». Он там рядом?
– Сейчас… Написал – «вишыванка» получилась, – вздохнул Карпуха. – Вот как назвать такое образование, которое таких инвалидов выпускает?
– Слушай, - сказал я, - может, ты утрируешь? Не так все страшно?
– Так. Родной язык – это базовый предмет. Это как передний зуб. И отсутствие переднего зуба сразу выдаст человека, как такого, с которым вряд ли можно иметь дело. То есть если в России сто лет назад занимались ликвидацией безграмотности народа, то здесь в Украине сейчас происходит ликвидация грамотности. Вот это меня сегодня и огорчило.
– Ну, Карпуха, я тебе одно скажу. Это когда все у всех хорошо, то человек без переднего зуба – в глаза бросается. А сейчас – когда кризис – поверь мне, людям уже не до этого.
– Так кризис он ведь пройдет, а вот крыза останется…
Карпуха возвращался от сестры в растрепанных чувствах. Ярко светило солнце, радостно щебетали птички. В природе весна брала власть в свои руки – всё вокруг капало и таяло. «Вот бы так с украинским национализмом, - подумал Карпуха. – Но нет, пятый год - зима без оттепелей. Как пришли в холода – так всё в стране и обледенело.»
Проходя парком Шевченко, Карпуха глянул на памятник национальному поэту - с боку тот напоминал императорского пингвина, только без носа. Сделав еще несколько шагов, Карпуха присел на скамейку – напротив Музея русского искусства. В принципе, он любил этот парк, красиво тут – особенно, если сидеть спиной к Тарасу.
Солнце продолжало нагревать землю. Карпуха смотрел на играющих на детской площадке детишек и думал: интересно, какая у них будет жизнь лет так через двадцать? Хотя - разве можно угадать? Можно быть уверенным только в одном – они будут уважать права друг друга куда больше, чем мы. И обучаться на родном языке - будет так же естественно, как и дышать.