Высоцкий. Спасибо, что живой.
Шрифт:
— Может, он язык проглотил?
Нефедов залез пальцами в рот.
— Теперь давай!
Кулагин снова попробовал вдохнуть в Высоцкого воздух. Сам Нефедов двумя руками надавил на грудную клетку.
В номер без стука зашел Леонидов.
— Чего у вас тут за бардак? Где Володя? Почему дверь нараспашку?
Заметив лежащее тело, еще раз оглядел всех:
— Вы чего наделали?
— Ты мне мешаешь!—прошипел Нефедов. Теперь он искал нужный препарат,
Вымывая нашатырный спирт и задыхаясь от слез, Татьяна причитала:
— Все же было хорошо... Хорошо...
— И что мне прикажете делать? Отменять концерты? — повысил тон Паша.
— Ты не понял... Он... Он... — Сева задохнулся.
— Если он мне завтра на концерт не выйдет, я деньги заберу — ив Москву. Сами разбирайтесь! Я свою работу выполнил.—Паша с недоумением посмотрел, как Нефедов бьет в грудь Володю, пытаясь вернуть его к жизни. — Он... чего? Того, что ли?.. Он живой? Вова!
Леонидов бросился к Высоцкому и столкнулся с Нефедовым лбами. Тот отшвырнул его:
— Пульса нет.
Паша застыл, сидя на полу.
* * *
На коммутаторе гостиницы переглянулись двое растерянных оперативников, оба в наушниках.
— Звони Михалычу.
— Лучше скорую вызовем.
— Сначала Михалычу!
Второй спешно принялся накручивать номер.
* * *
Облокотившись о капот «Волги», Михалыч и Серый пиджак дружески прощались. Машины стояли на стоянке недалеко от рынка. Подчиненные Михалыча загружали в багажник ящики с фруктами, провожая в дорогу дорогого гостя.
— Буду держать тебя в курсе. А вот провожать не поеду.
— И не надо.
Серый протянул Михалычу руку.
Из кабины «Волги» послышался зуммер телефона.
— Ответь, я подожду, — кивнул Серый.
Через открытое окно Михалыч просунулся в салон и поднял трубку:
— Слушаю. Что?! А вы где были? Еду!
Михалыч распрямился, несколько секунд молча смотрел в глаза Серому пиджаку, а потом как-то буднично сказал:
— Он умер.
— Поехали.
Они моментально забрались в машину.
— Так ты же...
— Ты же... мы же... что же... где же... Поехали!
Машина сорвалась с места.
Сотрудники Михалыча в растерянности проводили ее взглядом, но, спохватившись, тут же пустились следом.
Две «Волги» неслись по улицам тихого городка, разрезая поток машин и пугая прохожих воющей сиреной.
— Хочешь совет? Сбавь скорость и сирену выключи. Давай-ка прикинем, что делать, — заговорил Серый. Он опомнился первым.
— Доедем — прикинем.
— Плохо, что ты знал про его
— Я — спокоен! — Михалыч не сбавил скорость и не выключил сирену. Снял трубку. — Исраилова! Срочно! Бехтеев. Товарищ генерал, у нас проблемы. Я не тяну. Он умер. Я еду... — Трубка ответила короткими гудками. —Ах, сука! — отнесся к отсутствующему Исраилову Михалыч.
— Давай-ка я во вторую машину пересяду, — предложил Серый.
— Давай.
Михалыч резко тормознул, остановилась и задняя машина.
— Ну, чего ты, иди.
— Не психуй, все уже случилось, — нарочито медленно говорил Серый. — Кстати, для тебя — не худший вариант. Да и для меня. Я свяжусь с Москвой, посоветуюсь. А ты сделай так, чтоб поменьше людей знало. Москвичей изолируй, тело тихонечко вывези из гостиницы.
— Вылезай.
— Вылезу, не спеши.
Серый открыл дверцу, но выходить не спешил.
— Вскрытия не допусти ни в коем случае.
— Почему?
— Если выяснится, что он помер от «лекарств», которые Ивлева привезла, тебе кранты.
— Почему? Я, что ли, их привез?
— Ты все знал и не изъял. Значит, взял ответственность на себя. Приедешь в гостиницу — первым делом найди «лекарства» и забери. Бумаги потом подчистишь. Но главное — чтобы никто пока ничего не знал.
Пиджак вышел и пересел в заднюю машину. Михалыч секунду тупо смотрел перед собой, затем снял телефонную трубку.
— Второй, слушай внимательно: заблокировать гостиницу, отключить телефоны. Я буду через пятнадцать минут. Найди какую-нибудь машину... тело вывезти.
Второй взял рацию и распорядился:
— Бархин! Перекрыть вход-выход из гостиницы. Служебный тоже. Никого — ни туда, ни сюда! Всё! Быстро.
* * *
Из рафика выскочили несколько человек и бросились к гостинице. Остановили и насильно затолкали внутрь выходившую из гостиницы парочку. Один из подбежавших остался дежурить у двери.
Несколько секунд — и приказ Михалыча был выполнен. Оставался транспорт для тела. Бархин побежал на дорогу «голосовать».
* * *
Промокнув ваткой место, куда только что сделал укол, Нефедов откинул в сторону шприц.
— Это все — мертвому припарка. Не поможет... Нет пульса... Пульса нет...
— Делай что-нибудь! — взмолился Леонидов.
— «Что-нибудь, что-нибудь»... Надо запустить сердце. Как? Ничего нет... Иногда помогают пощечины, иногда реаниматоры кричат, трясут больного. — Вдруг Нефедов завопил на ухо Высоцкому: — А-а-а! Володя!