Высота одиночества
Шрифт:
Появились Игорь и Рина так же внезапно, как и исчезли. Они разместились на трибуне, специально зарезервированной для спортсменов, как раз перед последней разминкой.
Как и думала Рината, их результат остался непревзойденным. Более того, второе место с отставанием почти в семь баллов заняли вовсе не действующие чемпионы мира, а Решетникова с Самойловым. Аня с Матвеем снова ошиблись, завалив прыжок и сорвав вращение, но за счет высоких компонентов смогли сохранить за собой третью строчку в турнирной таблице. Во время проката Аня выглядела напряженной, и это было заметно. Новости о тройном акселе и щедрых оценках, выставленных
После окончания соревнований в короткой программе три лидирующие пары пригласили на пресс-конференцию.
Рината и Игорь заняли места посередине длинного стола — согласно табличкам со своими именами. Слева, завернувшись в олимпийку, сидела мрачная Титова, справа что-то шептала своему партнеру Решетникова. Несмотря на второе место, они, кажется, были довольны итогом короткой программы. Выступление их было не таким сложным, но и без элементов ультра-си пара выглядела очень прилично, Рина не могла этого не признать.
Она осмотрела постепенно заполняющийся конференц-зал и к своему разочарованию во втором ряду заметила «подружку» Крылова, Марину Самарину. Та сидела, вальяжно откинувшись на спинку стула, и, улыбаясь той самой снисходительной полуулыбкой, не сводила глаз с Игоря.
Под шумок появился и президент, устроившийся в боковом ряду. На мгновение встретившись с ним глазами, Рината поспешно отвела взгляд. Удивительно, но сейчас она воспринимала присутствие этого человека как должное. В конце концов, как бы ей ни хотелось, убежать от него не получится. Он — главный чиновник в Федерации фигурного катания, а она — спортсменка, мечтающая стать чемпионкой. Это значит, что она должна смириться и не впадать в состояние паники каждый раз, когда Владимир Бердников возникает в поле её видимости. Как угодно, но она обязана это сделать.
Наконец, появившаяся Фёдорова объявила о начале пресс-конференции, и журналисты обратили все свое внимание на победителей первого дня соревнований.
— Рината, скажите, почему вы решили вставить такой сложный прыжок в программу? — задала первый вопрос худощавая светловолосая девушка с третьего ряда.
— Когда мы с Игорем только начали совместные тренировки, — улыбнулась Рина, придвинув поближе микрофон, чтобы её было лучше слышно, — поняли, что главным нашим козырем должны быть сложные элементы, в частности, прыжки. А конкретно — те, которые кроме нас никто выполнить не сможет.
— Но тройной аксель стал преградой на Вашем пути к золоту четыре года назад. Нет ли опасения, что это снова произойдет?
— Нет, — уверенно покачала головой Рината. — Тогда я нестабильно выполняла этот элемент, сейчас же он получается почти всегда.
— Скажите, — подал голос другой журналист, — почему вы приняли решение вернуться к Богославской?
— Потому что она знает меня… — Рина кожей ощущала направленный в её сторону взгляд президента. Каждое слово давалось тяжелее предыдущего, однако, пересилив себя, она продолжила: — знает меня лучше
— Но Алла Львовна заявляла, что Вы навсегда покинули спорт. И если травма Вас больше не беспокоит, каковы были настоящие причины вашего ухода?
Рината, ища поддержки, покосилась на Игоря. Эта пресс-конференция медленно, но верно превращалась в допрос с пристрастием. Складывалось стойкое ощущение, что никого кроме Рины для журналистов не существует. Их, похоже, не интересовали даже Аня с Матвеем, к которым, по идее, вопросов должно было бы быть не меньше.
— Это причины личного характера, — вступил в разговор Игорь. — И Рината имеет право оставить их при себе.
Нехотя согласившись с таким ответом, журналисты, скрепя сердце, переключились на других участников пресс-конференции.
Рината облегченно выдохнула и незаметно улыбнулась Игорю. Тот ободряюще подмигнул и сделал вид, что внимательно слушает следующие вопросы.
Обсуждение с Аней и Матвеем причины их не совсем удачного выступления закончились, едва успев начаться — Титова просто встала и ушла, оставив партнера отдуваться в одиночку. А он смог сказать лишь, что завтра они постараются исправить положение. На вопросы, предназначавшиеся паре, занимающей текущее второе место, отвечал в основном Самойлов. Их пара была довольна результатом, показанным в короткой программе.
— Но впереди еще произвольная, — закончила за Макса Алиса. — Мы будем бороться.
— Алиса, вопрос к Вам, — будто вспомнив о присутствии партнерши, журналист переключился на неё. — Вы когда-то катались в паре с Иваном Устиновым, который вместе с Ольгой Максаковой на данный момент занимает лишь четвертое место. Какие чувства испытываете, впервые обыграв бывшего партнера?
— Впереди произвольная, — снова повторила Алиса. Журналист ждал какого-то дополнения, однако Решетникова отключила микрофон и отодвинула его от себя, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Остальное Рината слушала вполуха, то и дело поглядывая на часы. Хотелось уже покончить с этим, добраться до отеля, окунуться в теплую ванную и расслабиться. А после укутаться в теплое одеяло, прижаться к Игорю и уснуть. Через десять минут, казалось, вопросы иссякли, и Лера, как руководитель, было вышла для объявления об окончании пресс-конференции, однако Бердников поднялся со своего места и попросил дать ему пару минут.
Рината моментально напряглась, нутром чувствуя, что он не просто так решил взять слово. Владимир же, не сводя с нее пристального взгляда, прошел мимо журналистов и поднялся к спортсменам.
— Я хотел бы поздравить фигуристов с успешным выступлением, — забрав микрофон из рук Валерии, произнес Бердников. — В особенности я рад за свою дочь.
В зале повисла звенящая тишина. Присутствующие потрясенно уставились на высокого мужчину в белой рубашке и черном безупречно сидящем костюме.
Рината непонимающе нахмурилась.
— Я хочу рассказать вам одну историю, — продолжил Владимир. — Двадцать лет назад я отказался от собственного ребенка и, ведомый одному мне понятными целями, отправил дочь в детский дом. Я лишил ее родительского тепла и ласки. И я знаю, что она меня не простит. Но я хочу, чтобы она знала, — его взгляд обратился к застывшей Рине. — Я хочу, чтобы ты знала: ты — самое важное, что есть у меня в жизни. Ты и твоя мама. И это неизменно.