Высота одиночества
Шрифт:
Вскоре диктор попросил фигуристов покинуть лед. Игорь и Рина остались на катке, поскольку именно они открывали соревнования второй группы участников в короткой программе. Ожидание будоражило, руки Ринаты покрылись мурашками, но это был вовсе не страх. Она почувствовала, как Игорь коснулся ее плеча и, повернув к нему голову, чуть заметно улыбнулась. Подъехав к тренеру, они выслушали последние наставления:
— У вас все получится. Вы отлично готовы, так идите и покажите на что вы способны, чего вы добились, — размеренно говорила Алла, попеременно глядя то на Ринату, то на Игоря. Игорь, кивнув, стянул олимпийку и перекинул через борт. Рина же, глубоко вздохнув, поправила складки на подоле платья и вложила свою ладонь в протянутую руку партнера. Они выехали в центр
— Рин, — шепнул Игорь, едва они застыли в ожидании вступления своей мелодии, — у нас все получится.
— Все получится, Крылов, — вторя ему, проговорила Рината и, соблазнительно улыбнувшись, обвила руками его шею.
Атлас её перчаток приятно щекотал кожу, а близость рождала ощущение нереальности всего происходящего. Игорь только сейчас вдруг осознал, что они вышли на финишную прямую. Именно здесь и сейчас решается их судьба. Столько времени они потратили на притирку характеров, преодоление страхов и бег от теней прошлого…
Томно улыбаясь, Рина смотрела на него из-под полуопущенных угольно-черных ресниц, а в следующее мгновение музыка растворила её в образе страстной танцовщицы танго.
Рината чувствовала руки Игоря, видела его взгляд, направленный на неё, и осознавала, что не может подвести его. Где-то там, будто в другом измерении, звучало музыкальное сопровождение, и, ловя каждое их движение, бушевали разгоряченные зрители. Все там. Не здесь…
Стук сердца задавал ритм, каждая деталь была отточена до автоматизма. Разомкнув руки, они зашли на аксель. Вот он, момент истины, крохотное, но несоизмеримо важное мгновение жизни. Без тени сомнения Рина со всей силы оттолкнулась от поверхности катка, выкрутила три с половиной оборота в воздухе и вновь почувствовала под лезвием твердую гладь. Пульс зашкаливал, сердце гнало по венам кровь. Только по овациям зрителей она поняла — они сделали это! Мгновение спустя родные теплые руки снова обхватили её за талию и подняли вверх. Рината парила надо льдом, не сдерживая торжествующую улыбку. Осталось всего ничего. Докатать программу и не споткнуться на дорожке шагов…
Десять секунд до завершения.
Финальное вращение — яркий аккорд страсти, желаний, отраженных в чувственном танго. Рината считала обороты, моля время лишь об одном — лететь вперед.
Три, два, один… Все!
Она победно вскинула руки и в мгновение ока оказалась в объятиях Игоря. Тот подхватил ее, стиснул, прижимая к своей груди, к колотящемуся сердцу, и закружил надо льдом. Они сделали это! Они не только безошибочно откатали программу, показали мастерство высшего класса — они стали первыми фигуристами-парниками, исполнившими тройной аксель! Они начали новую главу в истории и жирными буквами написали в заголовке свои имена.
С трибун, под оглушающие аплодисменты, посыпались игрушки и цветы.
— Спасибо, — крепко прижавшись к Игорю, шепнула Рината и незаметно коснулась губами его щеки.
— Это только начало, Ипатова, — улыбнулся он.
Поклонившись зрителям, они поехали к бортику, где их, нервно теребя олимпийку Игоря, ждала Богославская.
Рината сама не поняла, как оказалась в её объятиях. На глаза выступили слезы, хлынувшие несдержанным потоком. Все будто бы забытое и закрытое под замок вырвалось наружу, обнажая её слабости. Потребность в ней, в любимом тренере… Алла всегда обнимала её после прокатов, были ли то удачные выступления или такие, после которых хотелось провалиться под землю. Так много стартов, так много городов, так много лиц, соперников, судей, но всегда эти объятья, всегда эти руки… Именно в это мгновение Рината осознала, как сильно ей этого не хватало. Как будто она где-то блуждала, неприкаянная ютилась по чужим углам, а теперь вернулась домой, обрела уют и спокойствие.
Они прошли в уголок «слез и поцелуев» и расположились на диване, нетерпеливо ожидая судейского вердикта.
Рината широко улыбалась в камеру, снимавшую их крупным планом, и махала зрителям рукой. Они с Игорем наперебой передавали приветы: Николаю Петровичу и его супруге, маме Игоря, Артёму, семейству Фирсовых, даже Фёдоровой…
Однако
Уже по второму кругу прокрутили замедленные повторы их выступления, а судьи все молчали. Будучи не в силах сократить мучительное время ожидания «приговора» арбитров, Рината начала нервно постукивать пальцами по подлокотнику дивана, Игорь же застыл в напряжении, всматриваясь в экран, где должны были появиться баллы. Взгляд Аллы же был направлен на огромный, висевший под потолком куб, на котором прокручивали повторы. На экран снова и снова выводили повтор идеального акселя, и если поначалу у Богославской были сомнения насчет докрученности этого прыжка, то теперь она понимала — судьям не к чему придраться. Ну разве что к последнему вращению, к моменту исполнения которого ребята немного устали, потому что все остальные элементы вышли достойно, даже пресловутая поддержка в этот раз выглядела легкой и не выделялась из программы.
Только спустя полторы минуты по стадиону разнеслось:
— «Рината Ипатова и Игорь Крылов за короткую программу получают восемьдесят пять целых и тридцать две сотые балла».
— Да!!! — Рината снова бросилась обнимать Игоря и, теперь уже не боясь телекамер, поцеловала его в губы.
Судьи не поскупились на оценки — поставили им рекордные баллы. Оставалось дождаться выступления главных соперников — Ани и Матвея. Но Рината была полна уверенности, что они не смогут потеснить их с Игорем с верхней строчки турнирной таблицы. К тому же, у Ани была одна очень неприятная для спортсмена черта, о которой Рина знала еще с детства — в присутствии сильных соперников она порой начинала нервничать. Если о потенциале конкурентов было известно заранее, она умела настроиться, собраться, а вот внезапность частенько выбивала ее из колеи. Но Рину совершенно не волновало, возьмет себя в руки бывшая подружка или нет. Они с Игорем показали, чего стоят, остальное же не имеет к ним отношения.
На радостях Рината даже согласилась на небольшое интервью. Заявила журналистам, что они выполнят свой прыжок ультра-си в каскаде и в произвольной программе. Игорь от нее не отставал: расхваливал методику работы Богославской и безграничные таланты собственной партнерши.
— Ваши результаты в начале сезона были далеки от уровня фигуристов сборной, как вам удалось справиться с давлением?
— Помогла ли Вам смена тренера?
— Означают ли ваши оценки, что судьи признали вашу реальную силу?
Вопросы сыпались один за другим будто из рога изобилия, и Игорь едва успевал отбиваться ничего не значащими короткими фразами. Теперь он в какой-то мере понимал нежелание Ринки общаться с прессой. Все хорошо — только в меру.
— Простите, нам пора. — Крылов пробрался сквозь плотное кольцо журналистов, обступивших Ринату, и увел ее в раздевалку.
Закрыв дверь, он прислонился к ней и посмотрел на Рину.
— Ужас! Это что-то невообразимое!
— Тебе же нравится внимание! — задорно засмеявшись, она стянула перчатки и кинула на скамейку. Затем подошла к Игорю вплотную и, расстегнув пару пуговиц его белоснежной рубашки, коснулась и без того разгоряченной кожи, вызвав тем самым судорожный вздох.
— Ты что творишь? — когда Рина расправилась с остальными пуговицами, проговорил он.
— Без понятия. — Она нащупала замок за его спиной и повернула защелку.
— Безумная…
Игорь порывисто привлек Ринату к себе и накрыл её губы своими, одновременно ища застежку её платья.
— Справа, — выдохнула Рина, помогая расстегнуть неподдающуюся молнию.
Танго… Танец страсти, обнажающий истину, натягивающий нервы, выпускающий на волю эмоции и чувства. Рината стерла с подбородка Игоря мазок красной помады и, с трудом сдерживая возбуждение, посмотрела ему в глаза долгим, откровенным взглядом. Выдохнула и позволила платью упасть на пол. Ею овладело почти звериное желание быть с этим мужчиной прямо здесь и сейчас. Чувствовать его, прикасаться к нему, ощущать, как его тело откликается на каждое её движение. Будто снова и снова доказывая и себе, и ему, что он принадлежит ей одной. Только ей и никому больше. Никогда.