Высота одиночества
Шрифт:
Узкие улочки, старинные дома; вековые величественные соборы, разбросанные по городу; площади, где вершилась история страны… Изъясняясь с дружелюбными французами на неплохом английском, парочке удалось пробежаться по основным достопримечательностям и даже не заблудиться.
Только поздним вечером, когда они, довольные и слегка уставшие, сидели в маленьком уютном кафе рядом с гостиницей, Игорь решил все-таки задать возникший еще утром вопрос.
— Рин, ты зачем Фёдоровой отдала ключи?
Не спеша отвечать, Рината накрутила на вилку длинную аппетитную спагеттину и отправила в рот. Проживала,
— Потому что нечего ей делать у нас. Не хочу, чтобы она совала везде свой нос.
— Да ну, — уголок его рта дернулся в усмешке. — В таком случае, ты просто отправила бы ее куда подальше.
— Я бы отправила, — согласилась Рина, накручивая новую макаронину. — Но ты же у нас добрая душа. А Лерочке твоей только палец дай.
Она казалась полностью увлеченной едой, но Игорь чувствовал, что что-то тут не так. Он пристально наблюдал, как Рината облизывала вилку, затем покачал головой:
— И все-таки что-то ты не договариваешь.
Она сделала глоток чая из стоявшей рядом чашки и хитро ухмыльнулась.
— Ладно, есть еще кое-что. Я твою Фёдорову терпеть не могу, и моя бы воля, я б твою подружку на необитаемый остров отправила. Уверена, никто бы плакать не стал.
— И? — непонимающе пожал плечами Игорь.
— Но есть одно «но»! — Рината, наевшись, блаженно откинулась на спинку стула, мысленно успев посочувствовать Игорю, которому завтра предстояло поднимать её над собой в короткой программе. — Мой друг влюблен в эту дуру.
— Эй, ты на поворотах поосторожнее! — мигом возмутился Крылов, встав на защиту Лерки. — У неё хоть и ветер в голове, но она вовсе не глупая. И прошу не оскорблять!
— Насчет ветра я бы поспорила, — заметила Рина. — Это она с виду такая, а на самом деле…
— Рин, — с упреком остановил ее Игорь.
— Ладно, ладно, защитничек, — хмыкнула она и продолжила уже по существу: — Короче, я подумала, что если они будут ближе друг к другу, то смогут прийти хоть к какому-нибудь логическому завершению своих непонятных отношений. Либо перестают друг друга на куски рвать и разбегаются в разные стороны, либо… либо помирятся и попробуют начать все с чистого листа.
— То есть, ты даешь Фёдоровой второй шанс? — Игорь удивленно моргнул.
— Именно, — кивнула Рината. — Каждый имеет такое право… если конечно раскаялся…
— Верно, — заулыбался Игорь.
Рината улыбнулась в ответ.
— Может, пойдем отсюда?
— Ты наелась? — округлив глаза, Крылов кивнул на ее пустую тарелку.
— Ага, — поглаживая живот, счастливо объявила она.
— Как можно столько есть и не толстеть?
Рината взяла кусочек ароматной булки, посыпанной тмином, промокнула в соусе, оставшемся на дне тарелки и, глядя ему в глаза, засунула в рот. После эротично облизала пальчик. В глазах Игоря вспыхнуло что-то темное, опасное. Она провоцировала его — ее губы, ее руки… В ее движениях сквозила скрытая эротичность даже тогда, когда она и сама этого не подозревала, а уж подобные провокации и вовсе выходили за рамки дозволенного.
— Меня в школе-интернате ненавидели все девчонки. — Она поймала его взгляд и слегка смутилась. — Я всегда могла есть, сколько захочу и не поправляться ни на грамм. Так что ты можешь
— Да я особо и не переживаю. Мне нужна здоровая, сильная партнерша. Было бы куда хуже, если бы тебе приходилось морить себя голодом.
Рината задумалась, покрутила тарелку и вдруг сказала:
— Я думаю, что мы с тобой завтра выступим гораздо лучше, чем в Сочи.
— Мне тоже так кажется, — согласился Игорь. — За тройку мы поборемся.
— Только первое место, Крылов! — подняв указательный палец вверх, безапелляционно заявила она. — Только первое!
— Да если и второе — это не тот турнир, из-за проигрыша на котором нужно расстраиваться. Все-таки сюда заявлены сильные пары, вон взять хотя бы новоиспеченного француза Меркулова.
— Они нам не конкуренты, — уверенно покачала головой Ринка.
— На данном этапе нам каждая пара конкуренты, — возразил Игорь. — Знаешь… когда Бердников отпустил Сергея выступать за Францию, а мне показал шиш, я ему очень завидовал. Но теперь понимаю, что все было не зря, — накрыл её руку, покоящуюся на столе, своей и легонько сжал.
— Может, пойдем уже? Я устала. — Рината высвободила ладонь и поднялась. Их разговоры все чаще и чаще сводились к опасным темам, развивать которые она была не готова. Она не была готова открыто говорить о своих чувствах. Да и что тут говорить, если она сама их не понимает?..
— Конечно. — вздохнул Игорь. — Завтра нас ждет трудный и ответственный день.
Он встал, набросил на плечи Рины её олимпийку и, взяв за руку, вывел из кафе.
Едва они поднялись в свой номер, Рината ткнулась лбом в грудь Игоря и прошептала:
— И как ты меня еще терпишь?
— Сам не знаю, — привлекая ее к себе, проговорил он.
— И я не знаю. На твоем месте я бы давно себе пинка под зад дала!
— Я подумаю над этим, — ухмыльнулся Крылов, легонько прикусывая её нижнюю губу. — Только давай как-нибудь в другой раз?
— Договорились…
Артём неспешно поднимался по лестнице, мысленно отсчитывая ступеньки, отделяющие его от собственной квартиры. Новая работа оказалась на редкость тяжелой. После того, как программы Ринаты и Игоря были продемонстрированы за пределами тренировочного катка, родители юниоров или просто не хватающие звезд с неба спортсмены начали звонить ему уже без участия Савченко. Не имеющие возможности обратиться к специалистам мирового уровня, они просили и им сделать нечто выделяющееся из общей массы. Рассудив, что все великие постановщики начинали с самых низов, Новиков брался за любую работу. Проводил целый день на катке и к вечеру чувствовал себя пенсионером: спину ломило, ноги гудели, шея казалась деревянной.
Вот и сейчас он шел домой с одной единственной мыслью — добраться до постели и отключиться. Однако едва Артём поднялся на свой этаж, взору его предстала «картина маслом»: у раскрытой двери Рининой квартиры стояла Фёдорова и что-то мудрила с замком, ковыряя в нем отверткой. Она так увлеклась своим занятием, что не заметила его присутствия. На пару мгновений застыв в оцепенении, Артём удивленно вскинул брови. Отвертка вдруг соскользнула с железной поверхности замка, и Лера, громко выругавшись, откинула назад лезущие в лицо кудри, а после продолжила свое странное занятие.