Высота взаимопонимания, или Любят круглые сутки
Шрифт:
27.07.01
Должники
Уже был вечер, когда Бритвин выпрыгнул на платформу. Разные звезды отбрасывали забытые огоньки на плохо освещенную землю. Идти было совсем недалеко. До дома Тихвинских как будто специально была проложена узкая тропинка среди маленьких кустиков. Листики их были мокры, и легкая грязь облюбовала лакированные ботинки Бритвина.
Давненько он не был за городом и словно забыл, что здесь
И хотелось Бритвину идти, дышать и мечтать. Но еще больше хотелось прийти к Тихвинским и выяснить с ними отношения.
Забор вокруг дома, почти весь проржавевший, грязный, очень громко скрипнул, когда Бритвин раскрыл маленькие ворота. В доме горел свет, и на кухне, видно было, сидели Тихвинские. Света, их дочь, что-то рассказывала, резко жестикулируя и морщась.
Бритвин подошел ближе; хозяева не слышали скрипа и продолжали спокойно слушать Светочку. Три гвоздики в руке Бритвина крепко прижались друг к другу и вспотели вместе с рукой. Он стоял под окном и наслаждался нежным и плавным голосом, приглушенным закрытыми створками, и от этого казавшимся чуть глуховатым и отдаленным, словно по телефону. Света рассказывала о том, как сдавала последний экзамен.
Оттого, что он сразу не постучался и не вошел в дом, Бритвин испытывал нараставшее замешательство, и решимость его гасла с каждой секундой. А ведь надо было действовать.
Глупость ситуации усугублялась тем, что его могли не понять и просто выгнать. Весь его порыв, вся его надежда могли раствориться и исчезнуть. Стеснение нарастало, оставляя тело Бритвина без движения.
На кухне пили чай и ели сухарики. А Бритвин мок под окном и тяжело вздыхал. Сад был полон темноты, только рядом, перед собой, Бритвин видел несколько грядок да небольшую яблоню, а дальше и вокруг воздушное пространство, словно прикрытое покрывалом, напоминало стену. Звезды над садом висели кучками и совсем не напоминали нарисованные в учебниках созвездия. И пахло вскопанной картошкой.
– У меня такое впечатление, – услышал Бритвин далекий голос Светы, – что нас подслушивают!
Он напрягся, мелкими шажками вернулся к воротам и тихо отошел в сторонку, к столбу. Могли ведь выйти и заметить. А говорить о чем бы то ни было он сейчас уже не мог – и не хотел, и боялся. Столб был низенький, под ним было темно – свет от окна сюда не доставал. Время шло.
Кто-то вышел на крыльцо дома и помахал по сторонам фонарем.
– Нет никого, – пробурчал мужской голос, – ты, дочь, абсолютная паникерша.
Мужчина – Бритвин видел только его силуэт, но уже сообразил, что это отец Светы, – круто развернулся, свет фонаря метнулся в сторону столба. Бритвин зажмурился. Лучик проскользил мимо, опустился на землю и вывернул к крыльцу.
– Да нет, дочь, одни столбы, – громко утвердил отец Светы, – да и кому мы нужны?
На крыльцо вышел силуэт в юбке, на голову выше отца.
– Надо походить, папа, – сказала Света, – черт их знает, у меня предчувствие!
– Мать-то не оставляй одну, – попросил отец, – она же психованная! Кстати, могла бы мне на ухо сказать. Чего напугала-то всех?!
– Я здесь одна не останусь, – на крыльцо вышла низенького роста женщина с распущенными волосами, –
– Да, конечно, Сонечка, – успокоил отец, – Света шутит… иди это… мы сейчас.
Бритвин понял, что пора объявляться, не то потом вся эта семья его просто возненавидит. Но сейчас торможение достигло у него наивысшей точки, и то, что он понимал головой, телу совсем не передавалось. На Бритвина прямо столбняк какой-то нашел, и даже гвоздики уже, казалось, не способны отлепиться друг от друга.
– Дьявольщина, – рассуждала Света, – ведь чувствую, что кто-то здесь ползает! Ну, что давай так: идем вместе за дом. У забора вроде никого не видно.
– Не видно, – подтвердил отец, – я светил туда.
Они обошли дом с разных сторон и скрылись за углами.
Бритвин ощущал бессмысленность ситуации и свое полнейшее отупение. Ведь давно можно было найти самый простой выход!
– Идти надо, – прошептал он, – идти и никаких гвоздей!
Он дернулся и вывалился из-за столба, ноги медленно разгибались и шагали неуклюже, как палки, – почти не сгибаясь. Неудобно Бритвину было еще и оттого, что он потерял вдруг смысл своего приезда, несмотря на долгие, напряженные потуги, так и не смог восстановить в памяти точную цель появления здесь. Нет, смысл, конечно, был – в его понимании, а вот увидят ли этот смысл Тихвинские? Так, шурша подошвами и борясь с одолевающими его страшными сомнениями, Бритвин ступил на крыльцо.
– Артем?! – раздался из-за двери удивленный женский шепот. – Ты что здесь делаешь?
От неожиданности правая нога Бритвина подвернулась, его резко качнуло вправо, а сумка на плече еще сильнее потянула вниз, но он схватился за перила и устоял.
На крыльцо вышла Сонечка.
– Ты меня напугал, – шепнула она, – приехал все-таки!
Голова ее приблизилась к Бритвину и губы страстно впились в его губы.
– Я не знаю, что мне делать без тебя! С той самой ночи, когда ты осталась, а не она! – быстро проговорил Бритвин. – Я запутался!
Он смотрел на нее, а Сонечка отвернулась. Сзади послышались шаги.
– Здрасти-мордасти! – воскликнул отец Светы. – Это еще что за явление?
Он обошел крыльцо со свирепым взглядом.
– Доктор?! – радостно удивился отец. – Господи, твою мать, а мы-то рыщем! – закричал он. – Светка, докторишка твой прибыл! – он посмотрел на Бритвина. – Седеем, братец! Нервы, понимаю! Пошли-ка в дом.
Света зашла последняя, почему-то молча.
– Вот, понимаете, приехал, – выговорил Бритвин, запинаясь, опустив глаза вниз, снимая сумку с плеча и стягивая плащ, – сидел, понимаете, дома, сидел, потом вспомнил, что вы меня приглашали. Ну, помните, после операции, тогда, когда вы, Николай Александрович, еще ночевали вместе со Светочкой. Вы еще, помните, мне нарисовали, как сюда доехать, как дойти.
– Конечно, помню, Тема, – панибратски сказал отец, – говорил же, всегда тебя благодарить будем. Ребенку жизнь спас! Что это у тебя вид-то такой виноватый? Давай-ка выпьем! Мы твои должники.
Он ушел на кухню, а Бритвин достал из сумки бутылки шампанского, коньяку, четыре нарезки красной рыбы, коробку конфет и подарки: Свете – компакт-диск с какой-то игрой, отцу Светы – набор отверток, разводных ключей, а Сонечке – желтые кожаные перчатки.
– Вы что же, Артем, кормить нас приехали? – спросила Сонечка.