Высший пилотаж
Шрифт:
На меня уставился лысый узколобый прыщавый циклоп в спортивном костюме от "Bogner" и шахматной доской под мышкой.
– Этот элитный прикид тоже я ему справила.
– Никитична сплюнула и угодила на дырявую штиблету внимавшего ей по стойке "смирно" почетного вахтера.
– Калигуленчик мой тащился от шахмат. Играть совсем не умел, но страсть как любил. Они его и погубили.
– Никитична всхлипнула.
– Резался он с соседом по психушке в Яхроме, а правил-то не знает, ходил лошадью как королевой. Тот и забил мою цыпу доской до смерти.
А рехнулся
– Никитична величаво откинула прядь рыжих с перхотью кудрей.
– Вот я и определила его опять же поближе к своей дмитровской берлоге, в Яхрому. Из госдумовской хаты меня сразу же выкинули, а ту, что прикупила моему суслику, суд признал собственностью МВД. Я так и не поняла, с какого рожна. В ней сейчас наркопритон.
Никитична выудила из бюстгальтера моего опохмельного "Черного соболя" и смачно приложилась к нему.
– Я, Аль-Каида, начальствую сейчас "мамкой" по всему Дмитровскому району.
– "Зверек" юркнул в свою норку.
– А Глафира, на костыли которой ты пялился, "госпожой" у меня шустрит. Тридцать рабов имеет, в том числе из руководства районной Администрации, силовиков и прочих уважаемых структур. И чем крепче их лупит, тем они размашистее платят. А одного полковника чуть даже не зашибла каблуками насмерть.
– Никитична скосилась на чекиста Мефодьича. Тот сделал вид, что смотрит в окно.
– Не хочешь ли и ты записаться к ней на сессию? Глафирка к нам перевелась из директрис средней школы. Вишь какие у меня кадры! Филиппок - племяш ее от сеструхи Варьки. Та промышляет криминальными абортами, а до этого заведовала детской поликлиникой. Так что у нас тут все чин-чинарем! Все схвачено, за все уплачено.
А тебе, Аль-Каида, девочка на ночь не нужна?
– "Мамка" похотливо причмокнула.
– Хотя на что ты, пучеглазый жупел, способен?
– Она брезгливо скривилась.
– Разве только какая-нибудь трижды полоумная из той же яхромской дурки ляжет с тобой в одну койку.
Кстати, Мартыновна, которая произвела тебя в "Аль-Каиду", тоже из этого заведения, то бишь из яхромской психиатрички ? 9, самой крутой в Подмосковье. Ее выпускают на один день, а сейчас она возвращается из Центрального аппарата Лубянки и соскочит в Яхроме вместе с тобой. В родную lunatic asylum возвращается. В лучшие времена корпела она философом, заведовала кафедрой в высшем учебном. А съехала из-за Иммануила Канта. Стала копаться в себе, и вот результат. В дурке Мартыновну так и зовут - "вещь с себе". Кстати, могу и тебя в нее устроить, если захочешь подлечиться мальца.
(Я душевно поблагодарил и пообещал непременно воспользоваться услугой, когда превращусь в философский камень и обрету, наконец, истинную духовную свободу.)
– А что она делает на Лубянке?
– не переставал я удивляться.
– Ее там лечат?
– Не лечат, а инструктируют, - важно поправила дмитровская "мамка".
– Полковник Мефодьич (вот этот самый) - куратор ее. Она ходит у лубянских "ребят"
А специализируется она на таких, как ты, злобно квакающих супротив власти. Мы тут в нашем районе все и обо всех знаем, в том числе и о дачниках-неудачниках. Так что можешь передать там своим на Радио Свобода, что недолго ей осталось хайло гнилозубое разевать. Очень скоро...
Я так и не узнал, что же такое должно случиться "очень скоро". В дело вступил полковник Мефодьич.
– Мартыновна!
– скомандовал он.
– Готовься, выходим!
"Вещь в себе" на другом конце вагона вскочила и, лихорадочно толкая сумку-тележку, заструилась к выходу.
***
– Станция "Яхрома"!
***
Я тепло попрощался с попутчиками, а Никитичну даже чмокнул в щечку с отметиной от "Калигулы", и вышел на платформу. Мефодьич с подопечной шли сзади и напевали "Похоронный марш" Фридерика Шопена. Сумкой-тележкой рулил постоянный клиент тетушки Глафиры. Я поднялся на мост.
***
Мартыновна набросилась на меня как пантера и столкнула вниз на железнодорожные пути. Я повис на высоковольтных проводах, зацепил ногой опору эстакады и через мгновение превратился в горстку пепла, а эту зарисовку продиктовал с того-нашего света издателю "Высшего пилотажа".
Расписание электрички по маршруту
Москва-Дмитров Время Станция 18.05 Москва Савеловская 18.10 Тимирязевская 18.14 Окружная 18.16 Дегунино 18.20 Бескудниково 18.23 Лианозово 18.28 Новодачная 18.30 Долгопрудный 18.33 Водники 18.36 Хлебниково 18.38 Шереметьевская 18.43 Лобня 18.45 Депо 18.48 Луговая 18.52 Некрасовская 18.55 Катуар 18.58 Трудовая 19.04 Икша 19.08 Морозки 19.12 Турист 19.20 Яхрома 19.27 Дмитров МОЯ КЛЕОПАТРА
Случилось неизбежное - я встретил ЕЕ. Ее зовут Клеопатра, или Клео.
Клео - это свыше, ниспосланая оттуда. Припадочный лысый Цезарь тоже ведать не ведал, когда и откуда на его плешивую венценосную башку свалится египетская дьяволица, погубившая этого маразматика с претензией на Божество, а вслед за ним отправившая раньше времени к праотцам еще одного "бессмертного" - самовлюбленного пьяницу Марка Антония. Да и в блаженного Октавиана вцепила бы коготки и превратила в безвольную скотинку, не будь тот Августом, прозорливым, неприхотливым и непохотливым антиподом позорной римской бесовщины.
Моя Клеопатра не такая. Она делает людей лучше. Вот я, например, благодаря ей бросил бесцельно квасить и мыслю теперь исключительно продуктивно и врастяжку, не галопом.
Моя Клео вернула мне творческое либидо, и мой Макарыч ("Приключения Петра Макарыча, корреспондента Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "Свобода". Москва, Серебряные нити, 2007) вновь, воодушевленный и одухотворенный, заколесил по необъятным просторам Матушки-России. Макарыч ожил. Это искрометная Клео, загадочная Клео, зеленоглазая фурия, манящая шаманка, хрупкая лилия в стальном панцире своим прерывистым дыханием воскресила его.