Выживает слабейший
Шрифт:
Дабы не ярить духов еще больше, Шакрам коротким взмахом трех свободных конечностей перемахнул через выступ и нырнул вниз, несясь в опасной близости с острыми, как зубы дейнозуха, камнями. Недалеко от его дома происходило какое-то собрание, но возбужденного Шакрама оно не могло заинтересовать.
– Мам!
Сын Сохога много раз видел, как отец дарит матери красивые подарки. Так, к примеру, самым изысканным украшением был жемчуг некоторых моллюсков. Найти его было невероятно сложно, но если подарить хотя бы небольшой кусочек сущности Энки семье девушки, будь уверен - она твоя навсегда.
Ворвавшись в дом, с букетом наперевес он позвал мать, которая тотчас кинулась к нему справа.
– Сынок! Где ты пропадал!
– Мам, смотри, это тебе!
Ярый утренний солнечный свет проникал на нижние уровни Чжаохана, даруя этим древним местам слабый сумрак, заставляя желтоватые бутоны слабо светиться. Завороженные глаза Таисии стали похожи на глаза рыбы-телескопа, она приоткрыла рот, пытаясь что-то сказать, но слова застряли в горле. Ее изящные руки с браслетами из маленьких косточек финвала невольно потянулись к букету. Приняв из рук непутевого сына столь изумительный подарок, помолодевшая Таисия прижала к груди бутон, втянув носом. Блаженство отразилось на ее лице, она закрыла глаза и упоенно наслаждалась новыми запахами, стараясь не упустить ни один, даже самый малейший оттенок этой услады. Но это умиротворение прервалось со внезапным появлением Сохога в сопровождении пары старейшин. Закарум и ворчливый дед Харуши, произносящий вместо шипящих букву "щ", отчего над ним втайне потешаются детишки.
– Сын! Где ты был!
Несмотря на злость в голосе, Сохог был взволнован, а лицо его отражало скорбь. Таисия, вырванная из мира грез, встрепенулась от слов мужа.
Тут заговорил Закарум, не обращая внимания на семейные ссоры:
– Шакрам, сын Сохога! Скончался злой ночью сын Дарга - почтенный Ке...
– Что?!
– неучтиво перебил юноша, - Но ведь он лишился руки!..
При этих словах к Шакраму подскочил Харуши с разноцветными четками на шее и схватил того за плечо.
– Как ты смеещь перебивать старейщину, ничтожество! Ты позор Чжаохана!
– при каждом слове пальцы его впивались в слабые плечи юного саг"гаш, но неожиданно он толкнул Шакрама.
– По твоей вине погиб Ке, отрыжка бездны! Храбрые охотники безвозмездно защищали соплеменника, сына пощтенного Сохога! Но...
Тут взор Харуши обратился на Таисию, крепко сжимавшую букет цветов. Проследив за взглядом Харуши, Сохог и Закарум застыли, не смея издать ни звука.
– Что это?.. Откуда... Откуда оно?..
Таисия перевела удивленный взгляд на Шакрама и тотчас все уставились на юношу.
– Где ты взял это...
– Никогда не видел ничего подобного!..
– Их я нашел у острова, а потом услышал...
– Что!?
– Ты был на острове?!
– Нет, я всего лишь подплывал к нему, а потом...
– Как ты... как ты!..
В ужасе Закарум, Харуши и Сохог отплыли на два локтя.
– Ты, - сквозь зубы начал Харуши, - негодный муж, ступивщий на проклятую землю газарги...
Закарум прервал вспыльчивого друга и заговорил вместо него:
– Сперва мы хотели предать тебя священным
И тут не выдержал Харуши:
– Будь ты проклят! Живи ты целый век!
Шакрам замер, пораженный услышанным. Закарум рукой отодвинул гневного Харуши:
– Полно, брат, полно, - и повернулся к юноше с жестким взглядом, -Внимай же мне, Шакрам, сын Сохога! Более не имеешь ты чести называться саг"гаш. Более не являешься ты священным потомком Энки. Проклятому мерзкими газарги нет места в наших глубинах. Живи ты целый век!
Вердикт прозвучал громом в тишине, воцарившейся в ракуше Сохога.
– Но я не ступал на земли злых духов!.. Я...
– Мы все сказали. Убирайся.
Тут попробовал вмешаться Сохог, у которого провалилось сердце:
– Достопочтимый Закарум! Прошу вас пересмотреть...
– Мы. Все. Сказали.
Отчеканил Закарум и, развернувшись, медленно уплыл, вытолкав недовольного Харуши.
Тишина давила на плечи и терзала уши, которые молили о каком-нибудь звуке. Сохог с болью смотрел в спины уплывающим старикам, мать испуганно переводила взгляд с мужа на сына, а Шакрам застыл со стеклянным взглядом. За два дня он превратился из рядового неудачника в изгоя. В предателя. В душегуба! Мысли беспорядочно метались в голове, не смея сложиться во что-то целое.
– Пап... Я...
Шакрам остановился на полуслове, когда увидел полный боли взгляд отца. Скулы Шакрама начали зло поигрывать и он опустил глаза. "Все к этому и шло. Изначально все так и должно было случиться", - такие мысли крутились в голове изгоя. Медленно проплывая мимо отца, он даже не поднял взгляда, но Сохог сам остановил его.
– Я не могу отпустить сына без оружия.
Приняв из рук отца черный каменный трезубец, изгой-саг"гаш вопросительно посмотрел на отца.
– Ты всегда был слабее остальных. Мне, охотнику, стыдно за тебя.
Шакрам отвел взгляд, до боли сжимая копье.
– Но каким бы слабым ты ни был, ты никогда не отступал. Ты понимал, что не имеешь права склонять голову перед противником. Моего сына не интересовало, сколько мальчишек хотят его поколотить и насколько они сильнее его. Ты всегда проигрывал, но никто никогда не смог сломить твой внутренний стержень.
– Пап...
Тут сорвалась Таисия, подплывшая к сыну, но Сохог остановил ее порыв одним движением.
Мать еще долго кричала, чтобы он не уходил, что они все переживут, что старейшины ошиблись... Мужчины были погружены в свои мысли и понимали, что уже ничего не изменить.
– Тебе пора.
Со спокойным голосом отца невозможно было спорить и, выпрямив спину, изгой выплыл из ракуши, тотчас замерев. Десятка два саг"гаш, сильных охотников, собравшихся у ракуши Сохога, взревели, увидев виновника в смерти Ке. Шакрам беспокойным взглядом бегал по лицам охотников, постоянно натыкаясь на злые взгляды и стискивающие копья руки.
– Изгой, теперь мы будем говорить по нашим правилам!
Шакрам попятился, наткнувшись затылком на торс отца и тут же отпрянул, испугавшись, что его уже окружили сзади. Сохог сдержанно смотрел на разъяренных мужчин, медленно переводя взгляд с одного на другого, словно оценивая.