Выживание
Шрифт:
— Да? И какие же? — не отставал инженер.
Цитадельский вздохнул.
— Мы проснулись большой группой и почти сразу же решили держаться вместе — так легче выживать в незнакомом мире. Нас было много, гораздо больше, чем когда приплыли вы. И сначала все складывалось как нельзя лучше: мы строились, организовывали крупные охоты, хорошо освоили рыболовство, а потом… — Кесарь замолчал, отпил бульона из миски. — Нет, конечно, в случившемся есть и наша вина, — негромко и задумчиво произнес он. — Мы не сразу заметили у коллег патологические изменения, — а, заметив, сначала не придали им большого значения. Когда же, наконец, поняли, не решились применить радикальные меры. Сперва они стали просто более
— Да, очень знакомые симптомы, — сочувственно вздохнул Дет. — Только, насколько я знаю, у нас это заболевание начало проявляться на несколько суток позже.
— А потом… потом больных стало слишком много, и мы уже не могли изолировать их от здоровых, поэтому пришлось изолировать здоровых от больных, а попросту — выгнать всех сходящих с ума из крепости. Тогда мы еще надеялись, что хотя бы часть из них поправится, пытались как-то помочь… но становилось только хуже. Из-за этой болезни число нормальных людей сократилось в четыре раза. Главное, — с досадой ударил себя кулаком по колену Кесарь, — если бы хоть знали, к чему все придет — может, с самого начала решили бы проблему радикально: убив всех заболевших. Они ведь и без этого умерли.
— Вовсе нет, вот хоть у вашей цитадели их немало ходит, — заметила Лиля.
— То, что там ходит — это уже не люди. Я не знаю, во что они превратились, но это — не люди. Все человеческое в них погибло еще в первые два месяца.
— Ну конечно, если каждого сумасшедшего лишать права называться человеком… — презрительно бросил Сева.
— Я не лишаю ни одного человека этого права, кроме разве что отъявленных преступников, — с легким смешком возразил Кесарь. — Да вы сами, что, не заметили изменений, происходящих с молчаливыми… тьфу ты, троллями? Сначала да, они были просто сумасшедшими, а потом все, все человеческие черты исчезли. Постепенно, но неизбежно.
— Я согласен, — неожиданно для нас кивнул цитадельскому Дет. — Мне тоже приходила в голову эта мысль.
— Ну если так, то на мой взгляд, худшим временем для нас было как раз их сумасшествие, а по мере того, как стиралась человеческая личность, они становились гораздо менее злобными и агрессивными, — оптимистично заявил Илья.
— А я не согласна! Кто сказал, что в них умерло все человеческое? — невольно вмешалась я в разговор. Не верю! Стоит только вспомнить мою встречу с троллихой, или то, как мирно с ними сосуществовала Темная и то, что они смогли приручить кабанов…
— Может что-то и осталось, но очень глубоко, — не стал спорить Дет. — А поведение действительно стало гораздо больше походить на поведение животного, а не разумного существа.
— Ну не совсем. По моим наблюдениям, воюют они с нами достаточно целенаправлено, — не согласился с ним Кесарь. — Нет, на мой взгляд, они не превратились в животных — но перестали быть людьми, — цитадельский помрачнел, погрузившись в неприятные воспоминания, но потом смог справиться с ними и улыбнулся Севе. — Так вот, к незаконченному разговору — мы оказались в окружении войска троллей, в три раза превышающего нашу численность. Соответственно, в лес: ни на охоту, ни на собирательство — выйти стало практически невозможно, и основать деревни, которые мы планировали, — тоже. Из источников пропитания осталась только рыбалка. Хорошо еще, что в реке много рыбы, но в последнее время и ее количество заметно снизилось.
Народ понимающе переглянулся. Я тоже кивнула, представив, чем мог бы закончиться конфликт людей с троллями, если бы мы не покинули поле боя.
—
— Да это так, — явно не желая развивать эту тему, Кесарь попытался перевести разговор, но если зеленокожий твердо решил добиться ответа, его почти невозможно отвлечь.
— Нет, ты все-таки скажи!
— Если так хочешь знать… — Цитадельский вздохнул, допил бульон и поднял задумчивый взгляд на Росса. — Через некоторое время после того, как начался голод, стал пропадать народ. В конце концов мы нашли этому причину — около месяца в цитадели орудовала шайка людоедов. Причем ее лидерами были как раз люди с кожей зеленого цвета. Они не просто поедали мертвецов — это, конечно, гадко, но еще можно понять. Но нет, им было мало погибших — они убивали. Мало того, все до единого зеленокожие входили в эту преступную банду. Какое отношение ты ждешь к себе подобным, после того, как это выяснилось?
Росс побледнел.
— Да, это ужасно, — только и смог выдавить из себя он.
Людоедские склонности Росса и поведение зеленокожих в цитадели — вряд ли простое совпадение. Мне стало жутко. До этого я винила керел в том, что они привили моему виду другие инстинкты и привычки, а еще в том, что обрекли хороших людей, например, Дмитрия, на превращение в троллей, и только теперь с ужасом осознала, что керели не обошли вниманием сомнительного качества ни один из трех видов. Кто знает, какие еще темные тайны хранят в себе наши новые тела?
— А к нам? — не удержалась от вопроса я.
— С оборотнями еще раньше проблема возникла, причем та же, что и с людьми с кожей зеленого цвета. Единственный плюс — они не организовывали банд и преступали грань настолько откровенно, что мы их сразу же выгнали. Точнее говоря, не мы выгнали — а они сбежали, мы-то арестовать и судить хотели…
Я кивнула, вспомнив, как когда-то пыталась съесть Дмитрия.
На этом наш разговор заглох, и мы отправили Кесаря отдыхать. К вечеру ему снова стало плохо, началась лихорадка и бред, и едва успело стемнеть, как он скончался, так и не прийдя в сознание.
— Мой первый пациент умер точно так же, — задумчиво потянул Росс, осматривая тело цитадельского. — Сначала лихорадка почти на пять суток (здесь, правда, она была чуть покороче), затем период ремиссии на несколько часов, а вскоре — снова лихорадка и смерть. Можете называть меня идиотом, но я не понимаю, что такого есть у Таля, чего не было у остальных? Вскрытие провести, что ли…
— Нет, нельзя, — категорично запретил зеленокожему Дет. — И так боюсь, что эта смерть принесет нам беду. Наоборот, мы должны как можно меньше трогать его тело и вернуть при первой же возможности, вместе со всеми его вещами.
121 сутки.
Джунгли
Как и следовало ожидать, после того как весть о смерти Кесаря разнеслась по лагерю, отношения с цитадельскими стали еще напряженнее, причем, что интересно, не только у нашей группы, а у большинства «не царских» людей. Нет, нас никто не стал обвинять в убийстве прямо, хотя краем уха я и слышала разговоры о том, что мы поспособствовали кончине пациента, но тем не менее, и без того натянутые отношения стали почти невыносимыми. Целое человеческое общество все четче разделялось на два больших лагеря: царские люди плюс пара небольших групп (одной из них являлась свинтусная) да цитадельские — с одной стороны, и остальные независимые группы плюс практически все одиночки — с другой. Это, скорее всего, приведет или к окончательному разрыву, или к открытому противостоянию. Предпочтительнее первое, поскольку последнего мне, естественно, не хотелось.