Выживших нет
Шрифт:
Я никогда не узнаю, почему Слейт сдался и пошел на попятную. Даже в то время я знал, что это было не от страха. Позже, когда я узнал о том, что мне и в голову не могло прийти, что он всегда играл на пределе своих возможностей, то смог предположить, что он принял свое решение с присущим ему хладнокровием. Я переиграл его, его партнер выбыл из игры. Карты для этой раздачи были против него. В то время, как и сейчас, я могу только догадываться, что он взвесил ставки, посчитал их незначительными и сделал соответствующие выводы. Мое отношение к нему, что касается уважения, ничего не значило. Он оказался единственным человеком, с которым я когда-либо сталкивался,
Но передо мной на одеяле лежали девятьсот настоящих долларов янки. Все они были моими благодаря моему кольту.
Поднимаясь, чтобы уйти, я почувствовал на своем плече чью-то руку. Напрягшись, я взглянул на нее, обнаружив, что она больше похожа на лапу старого гризли, чем на что-либо принадлежащее человеку. Владелец руки своим обликом это оправдывал.
Ростом он был не больше пяти с половиной футов, а весом, я бы сказал, фунтов двести, но его голос звучал странно мягко, почти по-женски.
– Сынок, я на минуту подумал, что твои ботинки потянут тебя вниз, когда ты захочешь сделать большой прыжок.
– Друг, – согласился я, становясь словоохотливым теперь, когда напряжение спало, – Я никогда в жизни не был так напуган.
– Не удивился бы. – В его мягком голосе послышалась усмешка. – Ты выглядел крутым, как огурчик, и был в два раза зеленее. Есть какие-то мысли о том, против кого ты так взбрыкнул?
Реакция на нервное напряжение во время игры была бурной. Мой пищевод мужественно боролся, пытаясь понять, сможет ли он удержать мой желудок от того, чтобы извергнуть его содержимое. По-видимому, это могло продолжаться довольно долго, прежде чем я смог ответить.
– Нет, никаких. Кажется, его напарник называл его Слейт.
– Да. Это верно. Его зовут Слейтмейер. Джон Слейтмейер. Слейт – для его друзей, которых у него нет. По крайней мере, сейчас нет, когда ты навёл револьвер на его напарника.
Мой новый друг бодро продолжил.
– Однако на нём есть и другое клеймо. Люди там, – он неопределенно махнул рукой в сторону запада, – называют его Арапахо Джек.
Я подумал, что хорошо было бы найти здание, на которое можно было бы опереться. Мои колени внезапно стали словно из желатина, а дверцы, запиравшие желудок, готовы были сорваться с петель.
Если я и нажил себе врага, то не сделал из этого ничего путного. Арапахо Джек был почти современным Саймоном Герти 1 . Я сразу понял, почему зрители нашей маленькой игры с таким уважением отнеслись ко мне после ухода Слейта. Арапахо Джек! Я действительно разбудил ад и заварил крутую кашу.
Однако, возможно, минутный испуг породил во мне излишнюю скромность, потому что следующие слова моего приземистого друга остановили моё разыгравшееся воображение.
1
Белый, в конце 18 века ребёнком попавший в плен к индейцам и принятый в племя (перев)
– Должен сказать, я никогда не видел руки, которая быстрее обращалась бы с револьвером. Выглядело это так, словно звено в цепи порвалось от удара молнии. Тем не менее, вы застали Слейтмейера спящим. В противном случае вы были бы на девятьсот долларов беднее и ничуть об этом не беспокоились. Приходилось быть стрелком?
Я сказал ему, что никогда таким не занимался. И еще немного о себе.
– Если вы направляетесь
– Куда вы направляетесь и что это за работа?
Я был не слишком удивлен.
– Направляюсь на территорию Монтаны. Еду с обозом. Двадцать упряжек. В основном люди едут на золотые прииски. Это не так интересно, как то, что они по пути собираются пересечь местность вокруг реки Паудер.
В прошлом году сиу получили негласную гарантию от правительства, защищающую их страну. Они не собираются забывать об этом. В то же время новая дорога к Монтане, то есть тропа Боузмена, проходит прямо через эти земли. Там оказались крупные месторождения – в ущельях Последнего шанса, Конфедерата и Ольховом. Белые доберутся до этого золота, несмотря ни на что, а армия разместит гарнизоны, целую вереницу фортов от Ларами до Вирджиния-Сити. Так вот, у инджунов ещё нет подписанного договора. Но они имеют обещание правительства не пускать в их страну поселенцев и караваны. Если ты ничего не даешь инджуну, то отобрать это у него не составит труда. Но раз уж ты вручил ему подарок, не стоит пытаться забрать его обратно.
– Старина Красное Облако не собирается мириться с этой новой тропой Боузмена. Если он добьется своего, то ни наши фургоны, и ничьи другие, не доберутся до Монтаны через долину реки Паудер.
И все же золото есть золото, белые люди есть белые люди, политика есть политика, взяточничество есть взяточничество, Бюро по делам индейцев жуликоватое, армия тупая, а я веду этот караван.
– И я там каким боком?
– Разведчиков мало. Фургонов слишком много, чтобы ими можно было управлять. Мне нужна помощь, и я полагаю, что после четырех лет скитаний по южным лесам и перестрелок с янки вы мне подойдёте.
– Мистер, – внезапно меня охватило желание согласиться, – у вас есть ученик. Меня зовут Джон Клейтон, и я направляюсь на запад.
Задумчиво склонив свою большую голову набок, с блестящими глазами, мой новоиспечённый работодатель ответил на мое приветствие. Сжав мою руку с такой силой, что у тисков от стыда отвисла бы ручка, он представился:
– Я Эд Гири.
Моя челюсть, должно быть, отвисла, как у собаки в июле, потому что он вопросительно покосился на меня и добавил:
– О, да не волнуйтесь вы так. Бриджер – лучший разведчик, Карсон – лучший проводник, Коди – лучший стрелок.
Я пробормотал какой-то бессмысленный ответ, но мое воображение уже было взвинчено и снова заработало на полную катушку, пустившись в галоп благодаря магии имени моего спутника. Эд Гири – разведчик, индейский боец, великий житель равнин. Правда, Джим Бриджер и Кит Карсон занимали первое-второе места в прессе Востока, посвящённой границе, а «Буффало Билл» Коди был бесспорным чемпионом дешёвых книжек Неда Бантлайна.
И все же, в прериях, вверх по рекам, в горах, с эмигрантами, армией и у индейцев, ни один разведчик не сравнился бы с Эдом Гири. Мне стало казаться, что мои утренние приобретения были не такими уж плохими. Если бы я купил Саймона Герти за девятьсот долларов, то в придачу получил бы и Лью Ветцеля 2 .
2
Живший в конце 18-начале 19 века разведчик и первопроходец (перев)