Выжженное небо Афгана. Боевая авиация в Афганской войне

Марковский Виктор Юрьевич

Ушедшая на разведку пара могла выявить огневые позиции, обнаружить укрепленный пункт, встретить отряд моджахедов или караван. Чтобы сэкономить время и оперативным образом подкрепить атаку выявленных объектов, на базе в готовности стояло несколько пар самолетов с боевой зарядкой. На случай удара по целям разного характера они загодя снаряжались различными вариантами подвески. Одна пара могла нести бомбы ФАБ-500 и ФАБ-250, другая несла РБК-500 и РБК-250, третья – зарядку из С-24 или блоков с НАР.

Помимо собственно разведки и разведывательно-ударных действий, 263-я разведэскадрилья активно привлекалась к авиаударам и непосредственной поддержке войск, доля которых составляла более 2/3 всех вылетов. По итогам первого года деятельности, на плановые удары в ходе операций разведчикам пришлось выполнить даже больше вылетов, чем штурмовикам (12 % от общего числа вылетов

против 11 %), а средняя нагрузка на летный экипаж в эскадрилье была максимальной среди всех «самолетчиков», составляя 1,17 вылета в смену – на треть больше, чем в ИБА. Для ведения разведки в 263-й эскадрилье обычно выделялись только две пары Су-17МЗР с ККР, все остальные работали «на удар». Безжалостная военная статистика оборачивалась потерями, доля которых была куда выше, чем в соседних частях. Чаще потери следовали в первые месяцы по прибытии в Афганистан, что имело свое объяснение: летчики первое время еще не имели должного опыта и навыков, иной раз пренебрегали наставлениями – теми самыми, что в авиации пишутся кровью. На этот счет один из командиров наставлял: «Со временем начинаешь поротой задницей чувствовать, откуда стрельнуть могут и чем грозит глупый риск».

Самолет-разведчик Су-17М3Р служил в составе 263-й разведэскадрильи

Зоркая сова – эмблема разведчиков 886-го полка

Через месяц после прибытия в Баграм, 21 апреля 1984 года, в отрогах Панджшера разбился самолет старшего лейтенанта Анатолия Коржа. К тому времени на счету летчика было уже 28 боевых вылетов всего за месяц работы в Афганистане. Шедший с ним ведущий докладывал: «Увидели караван на перевале, стали заходить для пуска С-5. На выводе пришлось тянуть круто вверх. Коржа я заметил в странном положении – он сорвался при выводе из пикирования и свалился, падая, как лист». Условия для атаки были крайне сложными: сразу за целью поднимался вертикальный откос высотой больше четырех километров. Опасаясь, что при повторном заходе и построении более удобного маневра караван рассредоточится, летчик атаковал с неудобного ракурса, прямо в направлении скалы. Чтобы поразить цель, летчик сделал не один, а несколько пусков ракет, в результате оказался рядом с горным откосом. Потянув самолет в набор высоты, он поднялся над вершиной, но потерял скорость и упал на небольшое заснеженное плато. На месте падения, на вершине высотой 4500 м, куда удалось забраться, лишь сняв с поискового Ми-8 все, что можно, в глубоком снегу на киле лежал его самолет. В снегу удалось собрать только части катапультного кресла и парашют, их и привезли домой. Летчик погиб, едва отметив свой 25-й день рождения…

Еще через месяц, 24 мая, шестерке Су-17МЗР предстояло нанести бомбовый удар по позиции ДШК у Бамиана. Самолеты несли по четыре бомбы ОФАБ-250-270. Разошедшись над кишлаком для атаки с разных направлений, летчики стали поочередно заходить на цель, когда в воздухе раздался мощный взрыв – самолет старшего лейтенанта Андрея Давыдова подорвался на собственной бомбе. После детонации поиски на месте катастрофы не дали ничего – не удалось найти даже обломков. Взрыв произошел над самой целью, и причиной сочли попадание пули в бомбу в момент сброса.

Су-17М4Р заходит на посадку в Баграме

К концу 1984 года из восьми потерянных Су-17 пять принадлежали 156-му полку истребителей-бомбардировщиков и один – 136-му полку. Однако, уже со следующего года процент потерь разведчиков 263-й эскадрильи, при вдвое меньшем, по сравнению с соседями, численном составе, постоянно склонялся не в их пользу: в 1985 году на долю эскадрильи пришлись два из трех разбившихся Су-17, в 1986-м – семь из девяти, в 1987-м – два из четырех. В 1988 году истребительно-бомбардировочная и разведывательная авиация лишились двух Су-17М4 и одного Су-17МЗР – к счастью, без человеческих потерь.

В апреле 1985 года была произведена замена личного состава 263-й разведэскадрильи на группу из состава 381-го орап из Чимкента. Ограничившись заменой личного состава, самолеты

оставили те же. Поддерживая их в строю, машины время от времени отправляли на ремонт в Чирчик, после чего те вновь возвращались в Баграм. Как и у истребителей-бомбардировщиков, вновь комплектация производилась на базе ВВС ТуркВО. Однако резервы южных округов были вовсе не неисчерпаемыми, и далее в авиацию 40-й армии все шире стали привлекать авиаторов из других частей страны. В чимкентском составе 263-й эскадрильи были потеряны четыре самолета. В их числе были Су-17М3Р командира эскадрильи подполковника Юрия Шамарина. При выполнении боевого задания шедший на небольшой высоте самолет попал под огонь с земли. Пулями полностью разнесло гаргрот фюзеляжа от закабинного отсека до киля, где насчитали 12 пробоин. Полностью отказало оборудование в кабине, где не действовал ни один прибор и ни одно сигнальное табло. По счастью, не зацепило продолжавший работать двигатель и гидравлику, что позволяло сохранять управление. Комэск зашел на посадку с помощью ведомого и, как сам он рассказывал, «по ощущениям», поскольку никакие указатели все равно не работали». Ремонту машина не подлежала, и, сняв с самолета двигатель и то, что уцелело, его списали на боевые потери («восстанавливать на этой руине было нечего»).

Истребитель-бомбардировщик Су-17М4 274-го апиб с подвеской бомб ФАБ-500М62

Всего за две недели до завершения боевой работы, когда уже был известен день прибытия смены, в эскадрилье погиб старший лейтенант Евгений Покатаев. 3 апреля 1986 года при выполнении воздушной разведки парой он шел ведомым и был сбит из ДШК на высоте 2000 м в 10 км юго-западнее Гардеза (район Хоста). Вокруг находился сплошь душманский край, где не было своих войск. На подбитом самолете летчик тянул домой, однако горящая машина начала разваливаться, и ведущий дал команду на катапультирование. Катапультирование не произошло из-за перебитой тяги привода кресла К-36дм. Летчик погиб в разбившемся самолете.

С апреля 1986 по май 1987 года в составе 263-й эскадрильи работала смена из Забайкалья (101-й разведполк из Борзи). Замену техники на новые самолеты руководство сочло излишней. Вновь группе пришлось принимать послужившие уже машины, оставшиеся от предыдущего состава. За год работы эскадрилья понесла наибольшие потери – к этому времени противник располагал достаточно сильной ПВО, включая современные «Стингеры», что отразилось на обстановке крайне неблагоприятным образом. Не обошлось и без аварий и поломок, неизбежных спутников интенсивной эксплуатации. К апрелю 1987 года, когда забайкальская группа завершила свою командировку, в эскадрилье недосчитывались семи самолетов. По этой причине во время работы взамен потерянных самолетов потребовалось в срочном порядке принимать с ремзавода несколько Су-17М3, ранее принадлежавших другим частям. Самолеты так и ушли «на войну» в октябре 1986 года, не имея ни номеров, ни звезд, и лишь через пару месяцев они приобрели уставной вид.

При высоких потерях ни один летчик забайкальского состава не погиб. Однако в числе сбитых были самолеты замполита части майора Александра Фадеева и двух командиров звеньев. 2 февраля 1987 года при выполнении вылета на разведку в район северо-восточнее Хоста Су-17 командира эскадрильи подполковника А.И. Лучкина при попадании «Стингера» потерял 2/3 левого стабилизатора, получил массу пробоин фюзеляжа и руля направления. Отказала основная гидросистема, но летчик смог дотянуть на израненной машине и сесть. Несмотря на множественные повреждения, этот самолет удалось восстановить. Командир эскадрильи А.И. Лучкин был награжден двумя орденами Красной Звезды «за умелое руководство эскадрильей и личное мужество». На его счету было 330 боевых вылетов с общим налетом 360 часов.

Командиру звена капитану Михаилу Александрову довелось за время боевой работы покидать самолет дважды. 22 сентября 1986 года при выполнении фотографирования ущелья Горбанд в районе Бамиана самолет получил повреждения от попадания ЗГУ. Был задет элерон, и самолет начало вращать вправо. Летчик с помощью педалей сумел остановить вращение, выправить самолет и вернуться к аэродрому. При выполнении пробного захода на посадку при выпуске шасси самолет снова начал валиться вправо. Сесть на теряющей управление машине было невозможно, стоило сбавить скорость, как Су-17 снова начинал крениться. Увеличив скорость для восстановления работы элеронов, летчик вышел к ВПП и катапультировался над аэродромом.