Выжженные земли
Шрифт:
Несколько секунд ничего не происходило. Но наконец он смог увидеть небольшие, невидимые глазу фрагменты, проникшие в мягкие ткани ноги. Мысленно напевая себе одну недавно прицепившуюся к нему песенку, парень начал приманивать к себе мелкие щепки, невзирая на адскую боль. «Даже если я лишусь руки… Чёрт… Защитить любимую смогу. Даже если буду без ноги…». Рана снова начала кровоточить, а из неё начали выходить еле заметные фрагменты. «Даже если потеряю кров, не смогу… Ааа…». Самый крупный фрагмент аккуратно вышел из раны, давая волю крови, и был откинут прочь. Содержимое последнего флакона было выплеснуто на рану и угрожающе зашипело. У Яна потемнело в глазах, но руки уже нащупали бинт и сейчас перевязывали рану.
Наконец, парень просто лёг на мостовую и позволил себе прикрыть глаза.
В голове начали проноситься мысли, идеи о доработке снадобий, планы на отдых. Этой ночью ему явно не повезло, так стоило ли строить из себя героя и тащиться куда-то ещё по тёмным улицам города? Ещё несколько минут Ян пролежал на мостовой, избежав сна только благодаря слабому тонизирующему. Это был отвратительный напиток, который не давал отключиться, но не избавлял от сонливости. Чувства от смеси бесконечного желания сна и невозможности заснуть были очень отвратительны. При должном желании этим можно пытать людей, но наверняка у отряда разведки есть и более действенные методы выбивать информацию.
Чей-то далёкий крик вернул Яна в реальность, и он озадаченно начал озираться. Раскат грома резанул по ушам, после чего со стороны зарева донёсся протяжный вой. Парень начал прислушиваться, и в тишине города он еле-еле услышал чей-то рёв и совсем далёкие крики. Судя по количеству голосов, возникло ощущение, что весь город вышел из домов покричать в небо. Проклиная эту ночь, Ян с трудом поднялся на ноги, подобрал пустые флаконы и заковылял в сторону криков, по совместительству являвшейся стороной, в которую, судя по следам и крови, направились выжившие бойцы.
По мере приближения к источнику огня, крики становились всё отчётливее, и чем громче они были, тем больше это походило на настоящую панику. Неужели гражданские вышли из домов? Что там, чёрт возьми, происходит? Перед парнем оказались те самые горящие дома, но, что странно, их никто не пытался потушить. Не было зевак, хозяев, оплакивающих сгорающее добро, никого. Некоторые двери соседних домов были выбиты, людей, судя по всему, внутри уже не было. Ян подобрался к первому из домов, жар неприятно прошёлся по лицу, обжигая кожу. Ещё дальше, возле входа, обнаружился первый труп. Молодой парень его возраста лежал растерзанный, видимо, он пытался выбежать из дома. Огонь уже добрался до него, медленно поглощая тело и источая неприятный запах. С такими ранами не живут, парень был явно мёртв.
Подавив в себе желание броситься за телом в огонь, Ян двинул дальше вслед за криками и, как оказалось, телами. Трупов постепенно становилось всё больше, пока они не стали практически устилать собой всю мостовую. Яну приходилось практически переступать через тела, чтобы пробираться дальше. Тошнота подступила к горлу, и на этот раз он не смог с ней справиться. Скромный ужин покинул желудок Яна, от количества крови зарябило в глазах. Вытирая подступившие слезы, он продолжил идти вперёд, и в конце концов его взгляд упал на большое здание посреди улицы. Его ворота были выбиты, окна разбиты, а внутри виднелись следы крови, что окрасили стены в тёмные тона. Табличка рядом со входом гласила, что это детский приют, основанный в 879 году неким Енарием Грансцевым. Приступ паники поразил Яна. Не обращая внимания на ноющую ногу, он что есть силы побежал в выбитые ворота, намереваясь спасти хоть кого-то, молясь пятерым о спасении детей.
Проникнув в здание, парень с ужасом обнаружил под ногами несколько трупов. Пусть это были и не дети, несколько женщин бездыханно лежали у входа. Не желая медлить, Ян начал двигаться вперёд по коридору, заглядывая в каждую дверь, но никого там не находил. Тем временем, такой крови, как на входе, в остальном приюте не было, по пути ему встретились ещё несколько трупов женщин и одного мужчины. Внутри был жуткий беспорядок, как будто кто-то запустил в здание маленький ураган, но ни одного ребёнка парень так и не встретил. Отчаявшись, он наплевал на
Решив не терять больше времени, парень наконец решил двигаться дальше, то и дело натыкаясь на разруху и следы когтей на стенах, которые его сильно нервировали. Нехорошее предчувствие поселилось внутри, соседствуя со страхом и усталостью. Трупы на входе всё так же безмолвно приветствовали его, но он, не обращая на изуродованные тела монахинь, поспешил выйти наружу.
Ян зашагал вверх по улице, следуя за криками людей. Всё больше окружение походило на место бойни, и всё меньше становилось его желание выяснять, куда ведёт эта цепочка трупов. Большинство дверей домов были распахнуты, наверняка люди покинули свои жилища, несмотря на приказ сидеть дома. Несколько солдат в доспехах лежали у стены одного из зданий. К сожалению, помочь им Ян был уже не в силах. Двоим из них просто свернули шею, третий, судя по снаряжению, глава отряда, лежал на земле чуть дальше. На первый взгляд, на нём даже не было ран, но стоило его перевернуть, как глазам предстало что-то новое. Доспех был явно не из дешёвых, когти оставили на уцелевших частях несколько царапин, но не смогли его пробить. Грудная часть доспеха же как будто была оплавлена, покрыта чёрной копотью и жутко воняла — бедолагу просто сварили в его же доспехе.
Очередные крики донеслись до ушей, судя по их силе — совсем близко. Тяжело вздохнув, Ян подумал, что если он переживёт эту ночь, то неделю не вылезет из бара, а кошмары по мотивам этой ночи будут преследовать его долгое время. К счастью, его родители жили далеко на западе, в прибрежном городе Гова, а его товарищи могли за себя постоять в эту ночь, так что парень собрался с духом, преодолел ещё несколько домов и свернул в очередной поворот, оказавшись на обширной территории.
Он не сразу узнал это место. Это была восточная площадь, которая находилась ближе всего к стенам, примерно в километре отсюда уже был выход за их пределы. Это был самый оживлённый путь, по которому люди попадали в город, обширная площадь с большим фонтаном посредине имела несколько исходящих из неё широких дорог, ведущих в самые важные части столицы. Самой широкой из них, разумеется, была восточная. Она являлась главной дорогой, встречающей торговцев, путников и послов, и была шире других раза в два. Сейчас же это место было усеяно бегущими людьми, большим количеством тех самых существ и обороняющимися солдатами. Большинство беглецов бежало к широкой дороге, ведущей к выходу из города.
К нему-то, видимо, и двигалась толпа. Огромное количество людей, крича и плача, бежали прочь, нагоняемые тёмными силуэтами. Существа врывались в дома, ломали двери, потрошили гражданских, нагоняли беглецов и повторяли эти действия по кругу… В некоторых местах шли стычки с бойцами отрядов, но преимущество было далеко не на их стороне. Один за другим они падали, растерзываемые тварями, крича, умоляя о спасении, вспоминая о матерях и боге перед своей кончиной. Кучи трупов лежали на площади, мостовая окрасилась в красный оттенок. Если и существует ад, разве должен он выглядеть иначе? Руки задрожали, кинжал заходил ходуном. Захотелось бросить всё, спрятаться, забиться в ближайший угол и не выходить из него ближайшие несколько дней.
— Не отступать! Держать строй!
В какофонии звуков были слышны приказы, которые тонули на фоне отчаянных криков. Вот один из бойцов отпустил меч и побежал прочь, открываясь для удара. Вот его товарищ прикрывает его своим телом, лишаясь жизни вместо него, тем не менее не спасая друга, ведь того уже терзают с другой стороны. Вот израненный мужчина преклоняет колени и лишается головы под утробный вой существ, окруживших его.
Всё больше людей выбегает на площадь, бой разгорается с новой силой, чтобы лишить жизни ещё больше людей. Отчаянные попытки остановить это безумие, город, утопающий в жестокости, смерть за каждым углом… Был ли это конец империи Сарез? Если столица падёт, что ждёт окрестные земли? Пощадят ли эти существа хоть кого-то?