Вызов принят
Шрифт:
— Давай, Джуниор! Включи голову в игру!
Я усмехаюсь и ухожу с поля.
Глава 3
Джуниор
Слишком рано для геометрии. Я не уверен, о чем я думал, когда мой научный руководитель уговорил меня пойти на урок геометрии в девять тридцать утра, но я здесь. По крайней мере, между мной и лекционным залом стоит тележка с кофе.
— Мне нужен кофе, — бормочу я бариста. — С чертовой тонной сахара.
Он кивает и хватает пустую чашку. Я оглядываюсь
Этого подката на вчерашней тренировке никогда не должно было случиться. Этого бы не случилось, если бы Элиза Пирс не стояла на боковой линии. Один взгляд на нее, и следующее, что я помню, я упал, а тренер кричал на меня.
Я осматриваю двор, пока жду напиток, и мой взгляд останавливается на ней, Элизе Пирс, как будто сама судьба снова поставила ее передо мной. Она сидит одна на скамейке с книгой в мягкой обложке в одной руке и ручкой в другой, делая пометки в блокноте, который лежит на ее скрещенных ногах. Ее губы шевелятся, как будто она читает вслух самой себе, а глаза бегают взад и вперед по странице.
Маленькая, любимая дочка Кэри Пирса. Неприкасаемая Элиза. Его голос эхом звучит у меня в голове; эту фразу-предупреждение папы просто обожают бросать ничего не подозревающим девушкам на выпускном, чтобы напугать их до смерти.
Держись подальше от моей дочери.
Но я не боюсь. Черт возьми, больше всего на свете мне любопытно.
Одноразовый стакан рядом с ней падает на землю, и она наклоняется, чтобы поднять его, обнажая нежный изгиб своей груди на одно-единственное чудесное мгновение, прежде чем выбросить пустую чашку в мусорное ведро у своей скамейки.
— Эй, — я киваю бариста и указываю на Элизу. — Ты помнишь, что она заказала?
Он следит за мои жестом и смотрит во двор.
— Черный кофе.
— Серьезно?
— Ага, — подтверждает он.
— Она?
— Мне это тоже показалось странным.
— Дай еще один, — говорю я, протягивая ему свою карту. Он отходит, чтобы наполнить еще одну чашку обжигающе горячим кофе, и обе подает мне. — Спасибо.
Я иду по траве к ней, и с каждым шагом ее голос становится все громче и громче. Она читает вслух сама себе, повторяя одну и ту же фразу снова и снова, иногда с закрытыми глазами, чтобы повторить ее по памяти.
Я прочищаю горло, чтобы привлечь ее внимание.
— Похоже, тебе не помешает дополнительная порция, Элиза Пирс.
Она поворачивается, и на ее лице мгновенно отражается узнавание. Ее глаза мечутся между моими и чашкой кофе перед ней. Они мягкие и голубые, как измененные цифровым способом фотографии океана рядом с райским тропическим островом. Она берет у меня стакан и подносит к носу, чтобы понюхать содержимое.
— Это черный кофе, — объясняю я.
Элиза медленно кивает и делает быстрый глоток.
— Как ты узнал?
Я выпрямляюсь.
— Волшебник никогда
— Ты спросил у бариста? — язвит она.
— Я спросил у бариста, — киваю я.
— Что ж, спасибо, просто Джуниор Морган. — Она просовывает чашку между своих скрещенных ног, прижимая ее к внутренней стороне бедра. Я заставляю себя поднять глаза, чтобы она не заметила, как я пытаюсь заглянуть ей под юбку.
— Не возражаешь, если я присяду? — Я спрашиваю.
Это занимает мгновение, но она кивает, тянется за своей сумкой и ставит ее на траву под скамейкой. Я сажусь рядом с ней и делаю быстрый глоток своего кофе, прохладного и расслабляющего. Мой нос улавливает ее духи; что-то слабое, но с цветочным ароматом.
— Итак, почему ты сидишь здесь разговариваешь сама с собой? — Спрашиваю я ее.
Элиза взмахивает рукой, открывая обложку своей книги.
— Пытаюсь выбрать монолог.
— Большая книга комедийных и драматических монологов, — читаю я название и быстро смотрю на нее. — Ты играешь?
— Иногда. Это для класса.
— Какого класса?
— Театр 375.
— 375? Ладно, значит, когда ты говоришь, что иногда играешь, на самом деле ты имеешь в виду…
— Это моя жизнь, — улыбается она.
— Попалась, — смеюсь я. — Ты помешана на театре. Это круто.
— О, слава небесам, — говорит она с сарказмом. — У меня есть одобрение квотербека. Моя студенческая жизнь завершена.
— Нет, правда. Я думаю, это круто.
— Я сильно сомневаюсь в этом. — Она искоса смотрит на меня. — Как насчет того, чтобы ты уже перешел прямо к делу? Мне нужно кое-что выучить.
Я моргаю.
— К какому делу?
— Ты знаешь. — Она просовывает руку между ног и хватает кофейную чашку, размахивая ею передо мной, как очевидным знаком.
— Ну, я обижен, Элиза, — говорю я, прикладывая ладонь к груди. — Я просто был вежлив.
— У нас есть кофе и комплименты, — смеется она. — Все, что осталось, — это презервативы.
Я вытягиваюсь по стойке смирно, полностью ошеломленный яростью ее слов. Она и глазом не моргает, одергивая меня еще до того, как я поднимаю руку.
— Ну… раз уж ты заговорила об этом…
— Нет, — говорит она, делая глоток кофе и снова открывая книгу. — Этого не произойдет.
— Стоило попробовать. — Я откидываюсь на спинку скамейки и делаю глубокий вдох, чтобы зарядиться энергией. — Итак, кто был тот парень?
— Какой парень?
— Парень в твоем окне прошлым вечером, — говорю я. — Он твой?
Она неохотно улыбается.
— Нет.
— Итак… твой отец не разрешает тебе ходить на свидания? Почему?
— Нет, я могу ходить на свидания. Я взрослая, — говорит она, прикусывая губу. — Он не хочет, чтобы я встречалась с футболистами.
— Почему нет?
На ее щеках появляется румянец нетерпения.
— Потому что он знает, какие вы.
Я наклоняю голову.
— Какие мы?