Вызов
Шрифт:
– Какая разница?
Бросив на него игривый взгляд, Сара мгновенно понимает, что он не хочет откровенничать. Ну, ничего. Она начнет первой.
– Я уже говорила, что жила нормальной жизнью. Ходила в обычную школу с обычными ребятами.
– Угу, – подхватывает Яго, взмахнув рукой. – Ты уже говорила. И у тебя был обычный, нормальный парень.
– Ну да, – кивает Сара и быстро меняет тему. – Мой отец – адвокат, а мать работает в департаменте озеленения.
Яго смеется:
– Ты шутишь?
Сара поднимает бровь, не понимая, что тут смешного:
– Нет.
– Это… как это по-английски, а? Так просто и мило.
Причудливо. Странно. Странная жизнь для бывших Игроков.
– Почему? Чем занимаются твои родители?
– Возглавляют большую преступную группировку. Мафию. Управляют городом.
– О-о.
– Ты все еще мыслишь категориями нормальной жизни, Сара Алопай, – говорит Яго, глядя ей прямо в глаза. – Как будто мы можем к этому вернуться. Как будто мы вообще когда-то должны были подчиняться обычным правилам. Мы – не обычные люди, и рождены мы не от обычных людей. Мы особенные.
Сара точно знает, кто они такие.
Убийцы.
Ловкачи.
Разгадчики загадок.
Шпионы.
Яго касается кончиками пальцев ее руки. Сара не отодвигается.
– Правила – не для нас, – говорит он.
«Он прав», – думает Сара. И в этот момент она понимает, почему с Яго – там, в туалетной кабинке, – ей было куда уютнее, чем с Кристофером. Это потому, что Яго такой же, как она. Они с ним похожи, – похожи в том, чего Кристоферу никогда не понять. При мысли о Кристофере – милом, нормальном парне, которого она бросила, – Саре становится не по себе. Но прямо сейчас Сара Алопай не хочет ничего нормального. Она хочет Яго.
– А теперь ты собираешься скормить мне пару фраз о грядущем конце света? – спрашивает она низким, соблазнительным голосом.
– Это сработает? – осведомляется Яго.
– Не трудись, – отвечает она и, потянувшись к нему, нежно пробегает пальцами по шраму на шее. Яго улыбается, и инструкция к «307-му» падает на пол. Яго наклоняется к Саре через диван и заключает ее в объятия.
– Надеюсь, это не часть Игры, – шепчет он.
– Это по-настоящему, Яго.
В глубине души Сара надеется, что это неправда. Что это просто какой-то дикий подростковый каприз и она вовсе не влюбляется в Яго на самом деле. Влюбиться в соперника – что может быть хуже? Но потом они целуются.
И целуются.
И целуются.
И Сара забывает обо всем.
27,338936; 88,606504 [63]
Кристофер Вандеркамп, Кала Мозами
Турция, 7 км от Кызылтепе, трасса D400, автобус компании «Барди Тёкиш Тур», места № 15, 16
Кристофер не может перестать думать о Саре. О ее волосах.
Ее обнаженных плечах. О том, как она бежит. О ее глазах.
63
http://goo.gl/jTAVgz
О
Он не может перестать.
Они с Калой – в двух часах езды от того самого места в Южной Турции.
Места из ее подсказки.
Ее загадочной подсказки.
Они в туристическом автобусе, в окружении своих ровесников.
Все вокруг пьют и смеются, обнимаются и танцуют. В Дубай Кала порыскала в Интернете и обнаружила, что ребята из какой-то новоиспеченной музыкальной группы из Анкары и Стамбула – «Дети метеорита», как они себя называют, – решили рискнуть головой и поставить несанкционированное лазерное шоу в честь неведомых предков, создавших Гёбекли-Тепе… и они собирались сделать это прямо в Гёбекли-Тепе. Сегодня.
Объявление на странице «Детей метеорита» в Фейсбуке гласило: «Приходите встретить конец там, где все начиналось! Свет, трансцендентность и трансовые танцы в пустыне. И пусть весь мир катится в задницу!»
Стайка девчонок хихикает и сплетничает по-турецки.
Кристофер не понимает ни слова. Сара тоже часто хихикала.
Интересно, хихикает ли она до сих пор? Он поворачивает голову: Кала сидит рядом с ним, в кресле у прохода.
– Ты уверена, что она придет?
– В тысячный раз повторяю – да. Я говорила с ней в «Интерконтинентале».
– После того как вырубила меня.
– Да, после того как вырубила тебя. – Взгляд ее зеленых глаз упирается ему прямо в глаза. – И если ты не будешь держать язык за зубами, сделаю это снова.
Кристофер отводит взгляд.
– Ладно, – испуганным голосом отвечает он. Он действительно боится Калы, но в то же время немного подыгрывает ей.
Пусть она уверится, что он – словно щенок или ягненок. Совершенно беззащитный.
Хотя это не так.
Он слишком ее ненавидит, чтобы бояться по-настоящему.
Ненавидит за то, что она сделала на плоту. Ненавидит за то, что она – Игрок, которому доверено спасти какие-то ошметки человечества. Несчастный ее народ, если за него выступает эта чокнутая!
Нельзя, чтобы она победила.
И если будет хоть малейшая возможность, он ей помешает.
Но ей нельзя этого знать. Пока – нельзя. До тех пор, пока Кристоферу не подвернется случай. Пока он не найдет возможность нейтрализовать ее превосходство в скорости, силе, экипировке – превосходство во всем.
Автобус едет дальше. Ребята в автобусе становятся все возбужденнее, голоса звучат все громче. Один парень, проходя мимо, спотыкается и толкает Калу в плечо. Он смотрит на нее – молодую, холеную, красивую – и пытается сказать что-нибудь умное. Она его игнорирует.
Но парень снова пытается заговорить с ней, и Кала поднимает на него свои зеленые глаза, улыбается, берет его за руку и выкручивает. Взвизгнув от боли, парень падает на колени лицом к лицу с Калой. Та произносит что-то по-турецки, и парень скулит, выражая полное согласие и смирение: