Вызов
Шрифт:
Он смотрит на них, и судороги постепенно слабеют.
«Отец был здесь? Но как это возможно? Я же убил его».
Ань понимает, что это был сон.
Первый сон за все время, что он себя помнит. Ань смотрит на талисманы Тиёко. Хотя его перестало трясти, он чувствует, что судороги отступили и затаились лишь на время.
Сон ушел. Но странный звук остался.
Ань садится. Нажимает на кнопку. На стене появляется экран, на который транслируются изображения с видеокамер на территории здания, где он сейчас находится. Ань увеличивает одно из них. Ничего. Тыкает в другое. Снова ничего. Третье.
Что-то
Не человек.
Маленький, похожий на стрекозу беспилотник.
«Игрок?»
Ань заключает беспилотник в рамку. Камера ловит беспилотник. Увеличивает изображение…
Нет. Не Игрок. Правительство. Правительство Китая. Ань – гениальный хакер, но на него напустили других способных ребят. Видимо, он привлек чье-то внимание, когда запускал следящие программы, покупал комплектующие и возился со списками пассажиров. Они понятия не имеют о Последней Игре, для них Ань – всего лишь диссидент и потенциальный террорист.
Правительство. Дни которого сочтены. Скоро все правительства канут в небытие.
СПАЗМ.
Ань заворачивает в ткань то, что оставила ему Тиёко. Встает, хватает сумку с самым необходимым. Забирается в кладовку, закрывает за собой дверь и наступает на тайный рычаг. Вокруг Аня смыкается металлическая капсула, которая проваливается в люк. Пролетев 40 футов вниз, он выбирается из капсулы и проходит 678 футов по туннелю до подземного гаража. Находит принадлежащий ему черный «Мерседес SUV» с прицепом.
Забирается внутрь и аккуратно раскладывает талисманы Тиёко на закрепленном на центральной панели серебряном подносе. Усевшись, кладет на язык один из ее ногтей. Заводит двигатель. Трогается с места – и в то же самое мгновение рычаг в кладовке возвращается на место и мир содрогается от взрыва. Большая грязная бомба, полная радиоактивных отходов, должна задержать проклятое правительство. Вряд ли кто-нибудь захочет подходить к воронке в ближайшую дюжину лет. Даже если у них будет эта дюжина лет, в чем Ань сильно сомневается.
«Я не террорист. Это Последняя Игра. И в ней не может быть победителей».
Вывернув руль, он выезжает с подземной парковки. До убежища в Пекине – 11 часов пути.
Ань перекатывает на языке ноготь Тиёко.
«Не может быть победителей, кроме тебя, любовь моя».
Кала Мозами, Кристофер Вандеркамп, Байцахан, Маккавей Адлай, Тиёко Такеда
Турция, 25 м под землей, Алтын Одасы
Кала его не видит, Кала его не слышит, Кала его не чует. Байцахан может прикончить ее в любую секунду – нужно только нажать на спусковой крючок. Но это слишком просто. Жалайр заслуживает достойной мести. Кала будет умирать долго. Мучительно долго.
Байцахан бьет ее по затылку рукоятью кинжала. Застигнутая врасплох, Кала ударяется коленями о землю. В голове шумит, перед глазами вспыхивают красные точки, но шок быстро проходит, и годы тренировок берут свое. Девушка падает на пол, делая вид, что потеряла
– Шумерка.
– Дунху.
– Кровь за кровь.
«Слабак», – презрительно думает она и нажимает на спусковой крючок. В ту же секунду Байцахан щелкает кнутом; удар по стволу меняет траекторию пули, и та лишь царапает ему шею. Грохот выстрела прокатывается по комнате, отражаясь от стен и металлических блоков, чтобы угаснуть где-то под потолком. Еще один взмах кнутом – пистолет Калы падает на землю и улетает под алтарь. Байцахан достает нож. Шумерка вынимает из ножен кинжал. На лице девушки появляется нехорошая улыбка.
– Ты быстрее своего брата, – говорит она, нарочно растравляя рану противника.
– Не смей произносить его имя, сука.
Улыбка Калы становится шире.
– Передавай привет, когда встретишься с ним в аду.
Вместо ответа Байцахан бросается вперед. Он действительно двигается очень быстро. Кала отклоняется, едва успевая отбить нацеленное в грудь лезвие. Бьет противника стеклянной сферой в висок, в то время как кнут обвивается вокруг ее лодыжек. Шумерка пытается ударить Байцахана в живот, но тот резко отскакивает назад и дергает кнут. Кала с размаху падает на спину. Несколько секунд она хватает воздух ртом, как рыба, силясь сделать вдох; нож от удара улетает куда-то в сторону. Байцахан рывком подтягивает ее к себе. Встав прямо над Калой, пылающий яростью и жаждой мести дунху опускает нож ей на голову. Но шумерка, ловко вывернувшись из захвата, проскальзывает у него между ног. Нож Байцахана втыкается в землю в том месте, где еще секунду назад было лицо Калы. Она тем временем с силой бьет его сферой в пах. Дунху благоразумно надел защиту, но удар все равно не проходит бесследно. Она вскакивает на ноги и разворачивается. Вместо того чтобы выдернуть нож из земли, Байцахан хватает шумерку зауши и тянет на себя. Кала снова бьет его в пах, на этот раз коленом. Судя по звуку, защита треснула, но Байцахан ни словом, ни жестом не выдает, что ему больно. Он – Игрок.
Его с рождения готовили к битвам и учили терпеть боль. Байцахан продолжает тянуть Калу зауши с такой силой, что чуть не отрывает правое. Шумерка подается вперед; ее лицо – всего в паре дюймов от дунху, еще немного – и они могли бы поцеловаться. Но вместо этого она вонзает зубы ему в щеку. Байцахан с криком отпускает ее. Они отскакивают в стороны, и дунху сплевывает на землю.
– Кровь за кровь, – ухмыляется Кала, блестя красными зубами.
– Так и есть, – отвечает Байцахан и достает пистолет.
Кала удивленно наклоняет голову:
– И чего же ты ждал? Ты ведь мог сразу меня прикончить и забрать ключ.
– Значит, это ключ? – на долю секунды Байцахан отвлекается и смотрит на сферу.
А Кале только это и нужно. Отвлекся. Совсем как Жалайр.
Все дунху одинаковые.
Байцахан стреляет, но слишком поздно: Кала успевает ударить его по руке.
«Глупец, – думает она. – Как все просто».
Даже слишком просто.
Завидев пистолет в руке Байцахана, Кристофер пускается бежать.