Вызов

Лару Харли

Кайл и трое его друзей загнали Мэнсона в угол в мужском туалете. Они планировали избить его; позже Кайл втирал мне какую-то чушь о «защите моей чести». Но Мэнсон пришел подготовленным.

Он должен был знать, во что ввязывается, когда поцеловал меня: я была бывшей девушкой Кайла, капитаном чирлидерской команды, одной из самых популярных девушек в школе. Через четыре дня после того, как мы с Кайлом расстались, я затащила Мэнсона в ванную и поцеловала напротив холодной кафельной стены.

— Ты же знаешь, что всё это было только для того, чтобы разозлить Кайла, — бодро сказала я, пока подкрашивала губы в зеркале на козырьке. —

Он ненавидел этого парня. К тому же Кайл бросил меня ради Вероники Миллс! Очевидно, я должна была его разозлить.

— Ага, ну, это сработало, — пожала плечами Эшли. — Кайл разозлился, вы снова сошлись, а потом всё равно расстались. — Она закатила глаза. — Ты могла бы выбрать кого-нибудь другого, чтобы позлить Кайла. Мэнсон выглядит так, будто ему нравится, ну… убивать маленьких животных.

Внезапно во мне проснулось сильное желание доказать ей, что она не права. Я в лицо говорила Мэнсону вещи куда хуже, но когда так говорил кто-то другой, я раздражалась, хоть и не понимала почему.

Я отмахнулась от разговора. Это мелкая школьная драма осталась в прошлом. Мне лучше не зацикливаться на этом. Я потянулась на заднее сиденье, чтобы взять свою сумку, и Эшли внезапно сжала мою руку.

— Мэнсон на двенадцать часов, — пробормотала она.

Я медленно подняла голову. Большой грузовик Мэнсона остановился, чтобы припарковаться прямо перед нами. Боже мой. Нет… нет, он не может действительно заявиться на вечеринку…

Дверь грузовика открылась. Мэнсон был высоким, стройным парнем, и он выглядел ещё выше в своих узких джинсах и кожаных ботинках на шнуровке. На нем была черная футболка, которая обтягивала грудь и перекрещенные кожаные ремни — портупея^[6]? В школе у него был ирокез, но сейчас его светло-каштановые волосы зачесаны назад. Выпрыгнув из грузовика и захлопнув дверь, он аккуратно надел на голову блестящую виниловую офицерскую фуражку.

— Ох, Боже, опусти взгляд, опусти взгляд, опусти взгляд!

Эшли пыталась предупредить меня, но было слишком поздно. Мэнсон прошел мимо нашей машины, посмотрев мне в глаза, чем заставил застыть на месте. В одном глазу у него была белая линза, придававшая лицу жуткое выражение, а второй глаз, на контрасте, казался почти черным. Я тяжело сглотнула, пока он проходил мимо, не в силах отвести взгляд, не в силах моргнуть.

Он усмехнулся мне — медленной, оценивающей усмешкой. Потом он ушел, спустившись по тротуару в сторону вечеринки. Я вздохнула и откинулась на спинку своего сидения. Может быть, он не узнал меня. Может быть, он вообще меня не помнит!

Но я помнила. Я всё ещё помню лицо Мэнсона, пока его вели в кабинет директора. Я знала, что Кайл собирался сделать, и отправила Мэнсону сообщение — единственное, которое я когда-либо отправляла ему — прося не приходить в школу. Он всё равно пришел. Когда всех парней наконец вывели из туалета, Мэнсон был единственным, кого забрали охранники. У него был большой фиолетовый синяк на левой щеке, по подбородку стекала кровь из разбитой губы, а на лице была мрачная улыбка.

Я почувствовала себя ужасно, вспоминая это, и неловко поерзала. В том, как он выглядел, было что-то пугающее, но я не могла выбросить его лицо из головы. Он не боялся. Он пришел в тот день, зная, что произойдет, и наставил нож на

почти двухметрового Кайла Бэггинса и его друзей-качков.

Я хотела поцеловать Мэнсона, когда его уводили. Я хотела написать ему, когда узнала, что его исключили. Я хотела сказать ему, что горжусь тем, что он защищался, что Кайл заслужил испытанный им страх, что я не виню его за то, что он принес нож.

Но я ничего из этого не сделала. У меня была репутация, которую нужно было поддерживать, и Мэнсон Рид в неё не вписывался.

— Какая. Жуть, — сказала Эшли, открывая свою дверь. — Мы будем избегать его как чумы. Надеюсь, его выгонят.

— Надеюсь, — пробормотала я, надевая каблуки. Туфли были высокими, с ремешками, белыми филигранными узорами и застежкой до самого колена. Я поймала свое отражение в окне машины и улыбнулась. Мне нравилось выходить в свет.

Дорожка к дому была выложена светильниками Джека с мерцающими внутри их широких ухмыляющихся лиц свечами. Пластиковые скелеты висели на столбах возле входных дверей дома, а искусственные надгробия усеивали траву на переднем дворе. Басы, исходящие от приглашенного диджея, сотрясали мою грудную клетку, пока я нажимала на дверной звонок. Прошло несколько секунд, прежде чем дверь открыла женщина средних лет с обесцвеченными светлыми волосами и бокалом сангрии^[7].

— О мой Боооогггг, Джессикаааааа! — прокричала она, крепко обнимая меня и прижимая к своим искусственным сиськам. — И Эшли, о Боже мой, добро пожаловать, дамы!

— Привет, миссис Питерс. — Я улыбнулась ей, когда мы вошли в дом. Миссис Питерс была олицетворением фразы «крутая мама» — она всегда присутствовала на вечеринках своего сына, смеялась, танцевала и выпивала. Она была одним из тех родителей, которые на самом деле не выглядят родителями, но время от времени изрекают мудрость, которая может прийти только к тем, кто уже десятилетия живет на этой планете.

Бледно-кремовые стены и декоративный стол из красного дерева в прихожей были окутаны искусственной паутиной, а лампочки в подвесной люстре заменены на черные фонари. Очень правдоподобные манекены зомби-младенцев были расставлены по углам и смотрели на нас с лестницы. Как я и ожидала, дом был переполнен. Здесь были десятки людей, которых я знала: некоторые — мои друзья, некоторые — нет. Будучи капитаном чирлидерской команды и девушкой звездного квотербека футбольной команды, я, безусловно, нажила врагов, даже после окончания школы. Я знала, что и в школе я была не самым приятным человеком, но тем не менее. Прошлое было прошлым.

Мы с Эшли налили себе выпить и отправились бродить по вечеринке, встречаясь с друзьями, ведя светские беседы и восхищаясь жутким декором дома. Дэниел всегда старался сделать всё возможное для украшения вечеринки. Сангрия находилась в огромном ведьминском котле, сырный соус был залит в формочки в виде мозга, и даже закуски выглядели как жуткие маленькие пауки и отрубленные пальцы.

Снаружи люди ныряли в подогреваемый бассейн и играли в игры с выпивкой за несколькими столами, которые были установлены для бирпонга^[8] и Кубка Короля^[9]. В обтянутой паутиной беседке играл диджей в ярко-красном костюме дьявола с рогами. Большой задний двор был усеян травой, ряды кустов были высажены вдоль каменной стены, окружавшей его.