Вызов
Шрифт:
– Смертному - смерть, - легко и между прочим говорит он.
– Дай один большой пакет, пожалуйста.
На деревянных ногах топаю в кухню, нахожу пакет и возвращаюсь к Гаю.
– Путем нехитрых логических цепочек я делаю вывод, что тут - Субирано Л`Арригада.
– Правильный вывод...
Гай собирает все в пакет, туго завязывает его, подымается с корточек. Видимо, узрев выражение моего лица, треплет меня по щеке:
– Ну-ну, половина старейших тебе бы "спасибо"
Гай вызвонил снова Сейджа и, спустившись вниз, передал ему останки. Я, придя в себя, вымыла с пола разлитый вермут и свернула загаженный ковер. Вот ведь талант у покойницы Суби был: к чему ни коснись - все ухитрялась изгадить в краткие сроки...
Наконец, мы сели в моем зале. Я налила Гаю портвейна покрепче. Он хмурился, но пил.
– Так это ты ее, или...
– Я ее.
Гай покивал, ничуть не изумившись.
– И, значит, ты ее серебром, а потом...
– Топором.
– Ты? Сама?
– еще раз уточнил он.
Я покраснела. Конечно, впечатления вечера отодвинули от меня происшествия дня, но было очень и очень не по себе.
– Я, сама...
– Ну что ж. Я не могу сказать, что удивлен.
Довольная улыбка играла на губах куратора. Я, зачарованная, уставилась на него.
– Ты выросла... правильной.
Ну вот, уже второй вампир называет меня правильной. Но это же не просто вампир - это отец. Пытаясь перевести разговор в другое русло, чтобы не засмущаться вконец, спрашиваю:
– Скажи, а что будет с Николой?
– Ничего с ней не будет, - хмурится Гай.
– Она присягнула Траяну, уедет с ним в Италию, должно быть.
– Но она предала своего мастера.
– С точки зрения закона она ничего такого не сделала. Никого не предала. Просто переприсягнула. Она не в первый раз такое делает. Если мне не изменяет память, в 20-ые прошлого века сия дама нечаянно спровоцировала конфликт между Траяном и Мастером Молдовы. Мастер Молдовы остался без головы, а Никола с другими были вынуждены прятаться под крылышком у Ингемара...
Гай еще немного поведал мне о Николе. Из сказанного им я сделала вывод, что эта вампирша частенько создавала проблемы мужчинам вокруг себя. Не могу сказать, что я ее осуждала за это, но она сказала Траяну, где меня найти - ведь несомненно, Никола была в курсе, что я отправлюсь к Бирсен.
Потом мы немного поболтали о моей семье. Я рассказала Гаю, как узнала, что я - дампир, рассказала, как нашла Ваню, все вперемешку, но он понимал меня. Я сдержанно пояснила, как вел себя Мана, когда пытался оберегать меня от Фэнела. Гай слегка нахмурился, но и только.
– Вот примерно так я и стала частью вампирского
– закончила я рассказ.
– Я не хотел, чтобы ты вообще когда-либо столкнулась с вампирами, - сказал Гай после непродолжительного молчания.
– Но на это было глупо надеяться. Запереть тебя я не мог и не хотел. Мне оставалось только пустить тебя в свободное плаванье и дать прожить жизнь так, как... эээ... Анютка любила так говорить: "Как Бог на душу положит", - Гай усмехнулся.
Я улыбнулась ему, не зная, что и ответить. Он был прав.
– Могу ли я задать тебе вопрос, - осторожно начала я, - который может показаться тебе бестактным или причинит боль?
Брови куратора прыгнули аж до линии волос.
– Боль? Гайя, за две с лишком тысячи лет такие вещи как боль... становятся непозволительной роскошью. Скажем так.
– То есть?..
– То есть тебе приходится столько всякого дерьма хранить в себе, а если еще и испытывать боль по этому поводу...
– он не закончил, хохотнул и предложил мне:
– Смелей, спрашивай.
– Ну... Сегодня Траян назвал тебя Паррицидой... эммм... Я просто хотела спросить, почему ты носишь такое прозвище?
– Какое-то же надо носить?
– усмехнулся Гай, вставая. Он приблизился к моему бару, долил себе еще вина.
– Кунктатор, Салинатор... Сцевола. Многим давали прозвища, вот и мне дали.
Я выжидающе уставилась на него. Наконец, куратор сказал:
– Ладно, кошечка. Все равно ты рано или поздно узнаешь. Лучше я сам расскажу тебе. Только ты, в свою очередь, пообещай мне одну вещь. Даже две.
– Какие же это вещи?
– Не возненавидь меня. И не начни бояться.
Я немного подумала.
– Я не стану ненавидеть или бояться, но не обещаю не осуждать.
– Пусть так.
Гай отпил вина, улыбнулся мне лучезарно.
– Просто, видишь ли, кошечка, у тебя есть все причины ненавидеть меня.
– Дай мне хоть одну, - не нравился мне его тон.
Улыбаясь еще ярче, мой красавец-отец, этот мужчина-картинка приблизился. Ледяные глаза его тоже улыбались.
– Я дам тебе не одну, а целых шесть причин, дорогая моя.
– Гай, - я впервые назвала его по имени, очень и очень строго, - я СЕЙЧАС начну тебя бояться.
– Ладно, вот тебе шесть причин, кошечка. Я убил твоего дедушку, - Гай загнул один палец на руке, - твою бабушку, - еще один палец, - твоего дядю, твою тетю и кузена. Кроме того, я убил твою двоюродную бабушку... Впрочем, она была больна с рождения, странно, что ее не удавили в колыбели...
– Гай задумчиво сел на диван подле меня.