Вызов
Шрифт:
– Что? Нет, я просто шел туда, где можно без свидетелей напиться.
– А что не так? Зачем напиваться?
– Не знаю, - тоскливо сказал Адриан, отдирая ногтем этикетку с бутылки "Джим Бим".
– Я давно не видел Ману, а теперь чувствую, что соскучился.
– Так к нему иди!
– я была поражена и этим заявлением, и безволием Адриана.
– Адриан, он твой отец, он страдает без тебя!
– Он страдает потому, что Субирано поступила по-своему, - неожиданно зло сказал парень.
– Я умирал. И отец отказывался обращать меня, ни Тристану не разрешал,
– Он так не хотел, чтобы ты становился вампиром?
– осторожно спросила я.
– Не хотел. Ему легче было дать мне умереть. У него всегда безумные идеи возникали, немотивированные поступки были кредо моего отца. Я слышал, что он рассказал тебе о том дне, вернее, ночи, когда забрал меня с собой. Он солгал.
– Как?..
Адриан усмехнулся, сидя ко мне в профиль, вдруг становясь похожим на Ману. Ох, сдается мне, Субирано не просто из человеколюбия этого мальчика обратила... И стольких лет рядом с ним было достаточно, чтобы промыть ему мозги и вложить в них свою правду.
– Мана пришел в дом моих бабушки и дедушки, Невены и Олеко. Из-за шума, который они и соседи подняли, была организована охота на упыря. Помню, ночью люди вломились к нам, расспрашивали мою мать, был ли тут ее покойный муж... Помню, как мать ко мне подошла, плакала, крестила, сказала, чтобы никуда из дома не выходил, а то отец мой вернулся из могилы и унесет меня с собой.
Адриан отпил из бутылки, жестом предложил мне. Я согласилась (мой стакан с вином опустел), приложилась к горькой жидкости, обжегшей горло. Передавая бутылку парню, я нечаянно коснулась пальцами его руки.
– Ух ты, - он улыбнулся чуть изумленно, - я и раньше знал дампиров, но совсем забыл, каково к ним прикасаться... Словом, наутро я узнал, что той ночью люди заподозрили в моих бабушке и дедушке, что Мана укусил их или темным колдовством сделал такими, как он. Люди убили моих дедушку и бабушку, - Адриан никак не отреагировал на мой вскрик.
– На следующую ночь я проснулся от того, что в нашем доме гость. Не знаю, как мать его впустила - может, он зачаровал ее. Я помню, что увидел, как на скамье сидит человек в черном. В его руках была окровавленная скьявона. Мать на коленях стоит перед ним и плачет. Он сказал: "Пава, полностью в мою власть и ни в чью другую отдай моего сына, иначе я тебя убью". Я заметил, что моя бабушка, мама мамы, лежит на полу - без чувств. "И твою мать убью", - сказал он. Потом сказал: "Что ему с тобой, Пава? Жить в нищете и терпеть голод и холод? Со мной он станет одним из могущественнейших людей Европы". Она так и не дала Мане полную власть надо мной, а он не смог убить ни ее мать, ни ее саму, потому что я вышел к нему. Я не боялся, я не видел в нем зла, мне хотелось узнать - каково иметь отца. Тогда он просто взял меня и ушел. Позднее я узнал, что кроме моих матери и бабки в деревне не выжил никто...
Я прижала ладонь ко рту. Адриан снова невесело усмехнулся, глядя перед собой.
– Не уверена, что это была вспышка неконтролируемого гнева, - сказала я.
– Мана никогда ничего не делает в порыве...
–
– Как сказать. Я вот почему-то не уверена в бескорыстных помыслах Субирано относительно тебя, - осторожно сказала я, опасаясь вызвать негативную реакцию у Адриана.
– Отец тебя любил, поэтому забрал с собой. А Суби любила твоего отца, но он...
– Я не глуп, - перебил меня Адриан, - но Суби спасла меня, а отец обрекал на смерть.
– Мне кажется, ты, рассказывая мне все это, стремишься очернить отца, в первую очередь, перед собой. Ты убеждаешь себя, что он зло, а Субирано - добро...
– Я пытаюсь лишь сказать, что...
– он умолк.
– Я потерял нить нашего разговора.
– Ты поведал мне, что твой отец - лжец. Поверь, я знала его с куда более плохих сторон, но мне хватало ума отделять зерна от плевел. Неужели тебе не приходилось убивать, что ты сейчас осуждаешь его?
– Я не осуждаю. Я убивал, но редко и лишь в случае необходимости.
– Что ты называешь необходимостью?
Он молчал.
– То, что таковым считает Суби?
Адриан вскинул на меня глаза. Он был раздражен.
– Ты искренне полагаешь, что ты самая умная, а другие вокруг тебя - кретины?
– Полагаю, потому что у меня есть все причины для этого. При всем уважении, Адриан, не я уже сотни лет в ссоре с отцом, не я принадлежу до костей деспотичной вампирше, сделавшей тебя идеальным оружием мести против человека, больше жизни любящего своих детей...
После этих моих слов Адриан молнией придвинулся ко мне поближе. Боже, что заставляет меня гнуть эту опасную линию?..
– Кто ты ему и почему защищаешь Ману?
– спросил Адриан, предлагая мне снова бутылку. Он справился с эмоциями.
Я отпила, отдала бурбон обратно Адриану. Когда он протянул руку, я схватила ее. Странно, но этого котенка я не боялась. Изумленные голубые глаза смотрели на меня.
– Мане я никто, и не защищаю его ни в коем случае. Знаешь, как меня обнаружили вампиры?
– Как?
Ну вот и я могу кое-что поведать из героического прошлого вампиру.
– Я укрыла у себя новообращенного вампира, больного сифилисом, отбивалась от нападок твоего отца и его мастера, а потом вылечила новообращенного и способствовала падению мастера, копавшего под Ингемара, - я перевела дух. Нет, надо было как-то красивее рассказать.
С каждым моим словом глаза Адриана расширялись все больше и больше.
– Да ты сумасшедшая...
– Я Гайя. И я защищаю лишь тех, кто в этом на самом деле нуждается.
– Гайя?..
– Да. Ты, похоже, не знаешь моего имени.
– Не знаю, - он смотрел то на мою руку, пожавшую его, то на мое лицо. Адриан осторожно вдохнул воздух, чуть склонившись к моему уху.
– Субирано запретила мне приближаться к тебе, кстати.
Какая интересная новость. Значит, Суби что-то чувствует и понимает... Не знаю, как она, но во мне играет какая-то смутная ревность. Сын Маны не должен принадлежать ей. Слишком уж много дерьма эта сука сделала зеленоглазому.