Вызовите ведьму!

Амери Анастасия

Отовсюду раздавались крики боли, зычные приказы командиров, оружейные залпы и звон скрещиваемых клинков. Я будто ухнула в самую гущу хаоса и тут же начала задыхаться, но вовремя вспомнила, что не была участником событий и пришла сюда за Майклом.

Бравый катт нашелся не сразу, слишком много тут было массовки, потому мое сознание летело над полем довольно долго, выискивая того единственного, ради которого вообще здесь оказалась. И если бы не переключилась на внутреннее чутье, призванное показать мне затесавшуюся среди иллюзий настоящую душу, то, возможно, вообще не нашла бы его. Это было все равно что искать нужную пару обуви в гардеробной столичной модницы.

Я в своей-то все с бoльшим трудом выискивала необходимое, что уж говорить об аристократках, которые могли оставить под одежду хоть все крыло огромного особняка.

«Мечта», — подумала я и блаженно вздохнула. То есть, не по-настоящему, а в мыслях, конечно.

Я старалась не смотреть на реки крови, бегущие по полю, впитывавшиеся в землю и окрашивающие алым воды местной речушки — хотя розоватый поток и внушал ужас. Не смотреть на потухшие стеклянные глаза, безразлично глядевшие в ясное, полное светлых перьевых облаков утреннее небо. На глаза тех, кто уже не уйдет с этого места, чья жизнь оборвалась так внезапно. Старалась не слушать все возраставший гул сражения, с каждым мгновением становившийся все более ожесточенным, яростным, на грани безумия.

Это место было мне знакомо. Одно время я часто видела его в газетах, воспитатели в приюте то и дело забывали их у нас в комнатах, а мы — совсем еще юные девчонки — обступали облюбованный стул и вслух зачитывали все новости. Потом уже пускали листы по кругу, чтобы посмотреть картинки. И самое жестокое сражение, из которого с поля боя вернулась лишь десятая часть всех отрядов обоих армий, долго было на первых полосах с ужасающими фотографиями, позже оно вошло в историю как «Кровавая баня под Тильрелью». Значит, Майкл был там? И стал одним из той сотни выживших? О, Древо!

Искомый катт отбивался от целого отряда, он был в полуобороте, со звериной шерстью на руках и с опасными длинными когтями, метящими прямо в глотки нападавших. Его ножны пустовали, он явно где-то потерял свой меч, а потому сражался единственным, что у него осталось. Глаза Майкла лихорадочно мерцали и светились, а между бровей залегла мрачная морщинка. Казалось, он готов был оказаться где угодно — хоть в жерле вулкана — лишь бы не здесь, но не мог отпустить это воспоминание, оно жалило и вскрывало давно зажившие, хоть и тревожащие по сей день раны.

— Остран, — воскликнул вдруг Майкл, — где ты?

Нападавшие на детектива, а тогда еще солдата, злобно рассмеялись, и все вокруг пришло в движение. Те несколько стойких противников стали расти, обступая теперь уже маленького Майкла кругом и закрывая своими фигурами небо. Сделалось темно, вдалеке послышались раскаты грома, а хохот ливерийцев стал походить на рев богов, сотрясая землю. Они подняли Майкла за хвост и, все еще хохоча, откинули его куда-то в сторону.

***

В ужасе от своей медлительности я остановила ход сновидения, на миг все вокруг замерло, а потом подвластная моей воле окружающая действительность стала расплываться, светлеть, пока парящий в небе Майкл не обзавелся целой охапкой воздушных шаров и медленно не приземлился на берег сверкающего голубоватого горного озера. Повсюду стояла благословенная тишина, хоть от контраста с прошлой шумной иллюзией и создавалось чувство, что мы с Майклом резко лишились слуха. Детектив действительно тряхнул головой и даже щелкнул пальцами, проверяя, слышал ли хоть что-то, а потом заозирался по сторонам, неловко выпустив шары. Те стали стремительно удаляться, становясь все меньше и меньше, пока совсем не исчезли где-то далеко в небе.

Не обнаружив на лесной поляне ни единой души, катт вскоре

успокоился и буквально рухнул на траву, раскрыв руки. Я тут же силой мысли сменила ему грязную, пропитавшуюся кровью одежду на белую свободную рубаху и бежевые брюки. Вышло даже стильно, но детектив не обратил внимания на изменения. Все же решив, что перестаралась с тишиной, добавила тихое пение цикад, шепот легкого ветра и даже мелодию игравшего где-то вдали саксофона.

«Что я там еще хотела? Ах, точно!»

— Единорог? — удивленно прошептал Майкл, когда великолепное в своем величие белоснежное создание вышло на поляну и с гордостью снизошедшего короля принялось щипать траву.

В нежно-белой гриве будто путались солнечные лучи, а его витой рог ослепительно блестел в теплом свете. Казалось, на нем отражались блики с поверхности озера. Я и сама залюбовалась. Единороги вымерли незадолго до моего рождения, потому в реальности увидеть их не удастся. Но во сне — по крайней мере чужом — можно было создать идеальную копию, рожденную сохранившимися описаниями и моей фантазией.

Детектив сел, сложив локти на колени и какое-то время просто наблюдал за спокойным единорогом. Глядя на него, он и сам постепенно успокаивался, заряжался его вселенским величием и умиротворением. Залегшие на лбу и в уголках губ морщины постепенно разглаживались, а потом Майкл стал творить странные вещи. Начал попеременно поднимать руки и ноги, а потом встал и попрыгал на одном месте, отчего единорог недовольно поднял голову, всхрапнул и ударил передним копытом по земле.

— Я могу делать, что хочу, — выдал, наконец, Майкл, а потом повторил, но уже громче, подняв голову к небу.

«Он решил, что попал в осознанный сон?»

— Кувшин воды, — четко выговаривая слоги и вытянув руку, он нахмурился, будто пытаясь проявить этот самый кувшин на ладони силой мысли. Я даже заинтересовалась, выйдет ли у детектива, ведь по сути наведенный мною сон мало чем отличался от осознанного, только не все ухватывали эту мысль и предпочитали сидеть там, куда их усадила невидимая ведьма. Первое время у Майкла ничего не выходило, но потом в руке упорного даже во сне катта появилось яблоко.

Он запустил свободную пятерню в волосы, а потом пожал плечами.

— Яблоко, так яблоко.

Хотел было надкусить сочный красный плод, но замер, не донеся его до рта, а потом покосился на наблюдавшего за ним единорога.

— Хочешь, друг? — Майкл протянул в его сторону яблоко, а единорог недовольно качнул головой. — Нет? Или… подруга что ли?

Если бы могла, рассмеялась бы в голос. Создание, рожденное моим разумом, оказалось очень умным, поскольку, гордо заржав, встало на дыбы, демонстрируя нам, что, собственно, действительно девочка, а потом, бодро протрусив к Майклу, стащило с его раскрытой ладони яблоко и игриво загарцевало вокруг детектива. Он даже успел пару раз погладить ее по боку, прежде чем единоро… хм, единорожка разочаровалась в нем с точки зрения прокорма и вернулась на свое облюбованное место у деревьев. Видимо, трава там была гораздо вкуснее, чем возле Майкла.

— Красавица, — выдохнул он и улыбнулся, наблюдая за потугами единорожки не смотреть в его сторону. — Гордая красавица. Вы бы нашли общий язык с одной знакомой мне ведьмой. Она очень похожа на тебя…

— Чем же? — не выдержав, я материализовала саму себя, появившись прямо за спиной детектива, хотя подобным занималась крайне редко. Я не стремилась показываться тем, кто мог мне отомстить за промывку мозгов и незаконное вторжение в голову.

Он вздрогнул и медленно обернулся, будто не веря своим глазам.