Взаимозависимые. Поколение Сандрин

Zago

Линзы высокого качества можно было не снимать во время сна. Прикрыв глаза, слушал восхитительную игру на скрипке. Несмотря на все старания, я музицировал отвратительно, однако не переставал любить мелодию, созданную струнным инструментом. В далеком прошлом написал партию для скрипки и передал ее Ливею с просьбой улучшить мелодию и записать ее для меня. Запись получил на дискете спустя несколько недель. Слушая ее, неосознанно провалился в небытие. Впервые за сотню лет я спал мертвецким сном. Проснувшись, в срочном порядке набрал друга и потребовал имя написавшего партию. Тот позволил себе меня послать. Сказал, что своих не выдает. С тех пор я одержимо

зазываю всех бюджетников факультета шестого элемента в свою продюсерскую контору. Ребенок Сандрин, позволивший музыке свалить с ног матерого двуликого, просто обязан работать под моим покровительством.

Я ежегодно получал свою мелодию в разных интерпретациях. Под каждую спал и видел фантастические сны. Правда, несколько лет назад, прослушивая очередной вариант, поймал себя на мысли, что эту партию написал другой. Меня раздражала мелодия, чувствовал другую руку, другое надавливание пальцев по струнам. Я перестал спать. Рычал на подчиненных и в конечном итоге сорвался к Ливею. Прижав друга к его же столу, требовал объяснений. Тот нагло заявил, что ребенок Сандрин, писавший для меня музыку, выпустился, обрел свою любовь и перестал играть на скрипке. Ошеломленный новостью, я просидел несколько часов на кожаном диване под сочувствующим взглядом друга. Не мог поверить в идиотизм ситуации. Предлагал хорошие деньги за информацию, тем не менее получил отказ. Конечно, искал всех выпускников. Они писали для меня партии – все мимо. Хорошие мелодии, но не для меня. Не те пальцы, не то звучание. На этом моя одержимость неизвестным творцом подошла к концу. Не может наследник дома Волуар гоняться за простым музыкантом с просьбами творить лично для него. На память у меня остались ранее написанные партии. Ими и довольствовался.

Открыл глаза и сразу же зажмурился. Слепящий свет резанул по роговице не хуже бритвы. Потирая глаза, приподнялся, втягивая запах пространства, хмыкнул.

Я во сне.

Только здесь не ощущал запахов. На заднем фоне продолжала играть музыка из аирподсов. Перед моим взором раскрылась знакомая картинка. В данном сне я являлся зрителем, не влияющим на ход событий.

Сев у костра, наблюдал за шумной компаний, отдыхающей после долгой дороги на поляне, окруженной экзотическими деревьями. Две оборотницы сидели отдельно, у края поляны, вели беседу и делали друг другу прически. Их движения я знал наизусть: вот блондинка вплетает ленты в косы русоволосой, а та осторожно подглядывает за брюнетом, стоящим у костра. Тот, в свою очередь, общается с шатеном, мешающим что-то в котле у костра. Самыми громкими были изрядно пьяные близнецы, орущие припев песни. Им аккомпанирует сидящая рядом со мной двуликая. Ее темные волосы украшают несколько шпилек. В руке она держит кокю, глаза прикрыты, если бы не быстро перебирающие струны пальцы, подумал бы, что она спит.

– Сестрица, спой для нас! – по-детски просит темноволосый близнец, наклоняясь к обортнице-музыканту.

Та, открыв глаза, с нежностью смотрит на просившего.

– Я пою в особых случаях.

– А у нас особый! Брат женится! – не унимается темноволосый близнец.

– Вот когда обряд состоится, спою, – лаконично отвечает оборотница.

– Скучная ты… сама посуди, у нас сейчас каждый день как праздник. Спой, порадуй наши сердца, – просит светловолосый близнец.

Обортница, прикрыв рукавом губы, тихо смеется. Щеки на бледном лице распускаются розами. Я, чуть дыша, завороженно смотрел на двуликую, чей смех походит на дождь, льющийся в синий океан.

– Хорошо, только сегодня

и только для моих братьев и сестер.

Девушка, прокашлявшись, поет, подыгрывая себе на кокю. Замерев поначалу, я разочарованно кинул камень в костер. Опять ничего не слышу. На данном моменте сна звук выключался, и я довольствовался картинкой, дико завидуя компании двуликих, которые слышат ее голос.

– Господин Волуар, проснитесь, мы приземляемся через полчаса, – голос стюарда выдернул меня из омута сна. Несколько мгновений пялился на потолок самолета.

Уже прилетели? Так быстро?

Сев, потер лицо, прогоняя остатки сонливости. За окном виднелись городские пейзажи в солнечных лучах. Голова не болела, а во всем теле чувствовалась легкость. Полная перезагрузка. На смартфоне виднелись пропущенные от сестры, несколько десятков мессенджеров от замов, один файл от Ливея.

Проигнорировав всех, выпил мятную воду. Из головы не выходила девушка с кокю. Она точно плод моих фантазий, однако после каждого сна с ее участием я все отчетливее осознавал свою тягу к ней. Проведя пятерней по челке, усмехнулся своей мысли.

Совсем спятил, влюбляться в элемент.

****

– Господин Волуар, добро пожаловать во Францию, – поприветствовал меня Коул.

Приветливо улыбнулся первому из Преданных, передавая свой багаж.

– Здравствуй, Коул. Я дома.

Надев солнцезащитные очки, направился вниз по трапу. Полуденное солнце нещадно жарило. Стопы туфель плавились на раскаленном асфальте. У посадочной полосы меня ожидали две машины и еще трое двуликих. Склонившись в низком поклоне, они ждали моего дозволения подняться. Окинув взглядом их знакомые лица-маски, махнул рукой, позволяя прекратить изображать покорные статуи.

– Юдо, Элли, Тео. Я рад вас видеть на родине, – пожал руку каждому из двуликих. Даже малышке Элли. Правда, сейчас она далеко не малышка, а взрослая опасная оборотница, однако я через силу заставлял себя не склоняться к ее ручке в поцелуе, а жать пятерню в мужском приветственном жесте.

– Господин Волуар, аэропорт на оцеплении. Журналисты штурмуют зал ожидания. Нам стоит как можно скорее покинуть посадочную полосу, – сообщил Тео, поправляя очки. Оборотень отвечал за безопасность семьи Волуар. Его нервировало скопление зевак, журналистов и моих поклонниц.

– Ваш маршрут неизменен? – уточнил Юдо. Они с Элли работали непосредственно на отца. Предполагаю, он направил близнецов за мной.

Кивнув второму из Преданных, направился к своей машине, у багажника которого стоял Коул, складывая чемоданы. Остальные сели в служебное Audi, ожидая, пока я заведу свой Porsche.

Тео прав, надо поскорее добраться домой. За воротами клана нам всем будет спокойнее.

Ударив по газам, мы выехали с территории аэропорта. Дорога к клану занимала приблизительно час. Я успею послушать отчет Ливея, но сначала:

– Кенна, милая, здравствуй!

Через экран телефона увидел лицо рыжеволосой сестрицы. Она сидела за рабочим столом кабинета своего благотворительного фонда.

– Кристиан, хвала Луноликой, ты долетел без приключений. По новостям передавали грозу именно по твоему маршруту. Ты на связь не выходил. Я волновалась, – рассказывала оборотница с нескрываемым облегчением в голосе.

Оторвав взгляд от дороги, посмотрел в родные карие глаза. Несмотря на все испытания судьбы, мы не перестали считать друг друга семьей. Искусственно созданная родственная связь крепла с каждым прожитым веком. Я был ее опорой долгое время, а она моей поддержкой.