Взбалмошная девчонка
Шрифт:
Шутливо оттолкнув ее прочь, Страйкер во мгновение ока сбросил плавки, подхватил жену на руки и понес к воде.
— Играть с женщиной по имени Темпест опаснее, чем с огнем!
Темпест прикусила зубами его плечо.
— Слишком поздно ты это понял! — хрипло прошептала она — и в следующее мгновение они погрузились в прозрачную воду.
Юридическая фирма «Битл, Тодд и Мерчант» пользовалась известностью далеко за пределами Ричмонда. Конечно, в городе было немало других адвокатских контор; многие из них вели более широкий круг дел, но только «Б., Т. и
Мистер Мерчант, ровесник Темпест-старшей, сидел за внушительным столом в своем кабинете и, хмурясь, изучал пришедшее ему по почте официальное извещение. Темпест-младшая вышла замуж: наконец-то, а то ее родители совсем потеряли надежду! Само по себе замужество эксцентричной девицы не могло бы повергнуть адвоката в столь глубокую задумчивость. Вот имя мужа — другое дело! Это имя преследовало мистера Мерчанта, как кошмар, уже четыре года и три месяца — с того самого дня, когда Темпест-старшая подняла его с постели среди ночи, чтобы изменить свое завещание. Мерчанту не нужно было перечитывать завещание: он помнил текст наизусть.
Адвокат снял телефонную трубку и набрал номер Артура Кинга. Через десять минут, хмурясь еще сильнее, он закончил разговор и невидящим взглядом уставился в окно. Никогда мистер Мерчант не позволял себе богохульствовать: но в этот миг с губ его слетело нечто похожее на «черт побери!». Новобрачные проводят медовый месяц на каком-то острове в Карибском море, и связаться с ними невозможно. Возвращаются через два дня. Мерчант соединился с секретаршей и отдал ей странное распоряжение:
— Пожалуйста, позвоните в аэропорт и закажите на двадцатое число билет до Хаустона. И номер в приличном местном отеле.
Глава 10
Сидя рядом с мужем в роскошном лимузине, присланном в аэропорт отцом, Темпест задумчиво смотрела в окно. Нельзя сказать, чтобы она с нетерпением ждала встречи с родными. Во время ее болезни у родителей хватило такта не обсуждать ее приключения в Центральной Америке и скоропалительное замужество. Но Темпест понимала, что рано или поздно они заговорят. К тому же шофер, старый и доверенный слуга Уитни-Кингов, дал ей понять, что семейство собралось в полном составе и ждет их со Страйкером для разговора.
— Вид у тебя, как будто ты едешь на собственную казнь, — заметил Страйкер, накрывая ее напряженно сжатый кулак своей рукой. — Ну-ка приободрись! Я буду рядом: обещаю, я не дам им разводить пустопорожние разговоры.
Темпест повернула голову; взгляд ее был невесел.
— Я привыкла к нотациям; но на этот раз не знаю, как это вынесу. Они наверняка скажут: «Ну, наконец-то ты совершила нечто
Страйкер не стал спорить: он понимал, что Темпест права. Именно это — и почти в тех же выражениях — он до отъезда слышал от Артура и других членов семьи. Но какой смысл теперь, когда все произошло именно так, а не иначе, снова и снова мусолить эту тему. Ничего нельзя изменить. Все, что он может сделать, — быть на стороне Темпест.
— Они тебя любят, а это главное.
— А я — их.
Темпест снова отвернулась, но Страйкер поймал ее за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. Он не мог больше молчать о том, о чем догадывался много лет, а сейчас узнал точно.
— Ты чувствуешь свою вину из-за того, что не соответствуешь их ожиданиям, так ведь?
Темпест изумленно уставилась на него. Таких слов она ни от кого еще не слышала.
— Я вовсе не… — Но в этот миг Темпест поняла, что Страйкер прав. Именно это она и чувствует. Вину из-за того, что не может быть похожей на брата и сестру. Она никогда не следовала правилам — нов глубине души именно этого и желает больше всего на свете.
— Не знаю, — прошептала она. — Может быть, итак.
Страйкер обнял ее одной рукой и прижал к себе. Слезы показались у нее на глазах — теперь Темпест уже не стыдилась слез.
— Ты повзрослела, Темпест. Тебе больше не нужно бороться за свободу.
Темпест спрятала голову у него на груди. Незнакомые чувства обуревали ее — никогда прежде Темпест не думала, что в ее жизни возможна такая благодарность, такое доверие… такое счастье. Страйкер знает о ней больше, чем она сама, но никогда он не использовал это знание против нее. Он не пытается вести ее за руку, а хочет, чтобы она сама нашла свой путь. Может быть, это и есть супружество в самом точном и истинном смысле слова?
— Откуда ты все это знаешь?
— Не так уж трудно догадаться, радость моя: нужно всего лишь забыть о раздражении и немного подумать. Я ведь специалист по решению проблем, а ты, моя любовь, — самая сложная проблема из всех, какие мне когда-нибудь встречались. — Он поцеловал ее в губы, затем поцелуями смахнул слезы с глаз. — Какая тебе разница, что они о тебе думают? Ведь у тебя есть я, и я тебя люблю. Люблю такой, какая ты есть. Конечно, мне не всегда нравится то, что ты делаешь, и уж тем более не всегда я готов это молча сносить. Но вряд ли это повлияет на мою любовь. И тебе надо научиться быть взрослой. До каких пор ты будешь позволять родным управлять твоей жизнью? Всякий раз, когда они тобой недовольны, ты словно в отместку им выкидываешь новый номер, еще похлеще: вот, мол, вам! Это же чистое ребячество, а никакая не самостоятельность.
Темпест молчала, удивленно глядя на него. Он был прав, во всем прав. С любым другим она принялась бы спорить, но Страйкера слушала молча и впитывала каждое его слово, как губка.
— Я была глупа, я понимаю это.
— Нет, просто молода. Молодость — это смутное и темное время.
Темпест улыбнулась:
— Благодарю, мой мудрый старый муж.
Страйкер положил руку ей на колено; глаза его зажглись обещанием будущих удовольствий.
— А теперь тихо. Мы приехали.