Взгляд на жизнь с другой стороны
Шрифт:
Я её понимал. Мне тоже тогда приходилось мало спать и спешить в школу. Осенью этого года мы переехали на новую квартиру в Бескудниково. Переходить за полгода до окончания в новую школу никак не хотелось, и я стал ездить на перекладных – с автобуса на троллейбус, около полутора часов в один конец. Но зато у меня теперь появилась своя комната. Мне вообще никогда не нравился этот район, зато у нас теперь была отдельная четырехкомнатная квартира.
Моей комнаты было всего девять метров, в ней стоял мой старенький письменный стол и кресло-кровать, но это была своя комната, «такой простор, такая воля». В первый же год в этой комнате произошла
Некоторые люди обладают повышенной чувствительностью к этим делам. Например, моя сестра потом не смогла жить в нашей новой квартире, ей виделись постоянно какие-то чужие люди, приходящие, уходящие. Она говорила, что под нашим домом работает какой-то военный завод. Мы относили эти её разговоры к нервному расстройству после её развода с мужем. Но всё оказалось не так просто.
Где-то уже в начале двухтысячных годов, когда в силу специфики моей работы, мне приходилось довольно часто искать рамками подземные воды и коммуникации, я принес эти рамки в квартиру и был поражен очень странным эффектом. Кто умеет пользоваться рамками, знает, что они поворачиваются на 90 градусов при изменении якобы магнитных полей, то есть, когда проходишь над подземным ручьём или под электрическими проводами. Когда стоишь на месте, рамки фиксируются в том или другом положении. А здесь в квартире рамка крутится постоянно, и причём очень быстро, хоть стой, хоть иди. Это очень странно.
И еще одно. Никакого подземного военного завода у нас, конечно, нет, но несколько лет назад, я ночевал в Москве и поздно ночью вышел во двор погулять с собакой. В Москве много разных шумов и обычно не обращаешь на них внимания, но в этот раз я совершенно отчетливо слышал характерный шум работающего механического завода: звон металла, грохот работающих станков, перебранку рабочих. Раньше можно было не обратить на этот шум никакого внимания, рядом были действующие предприятия. Ночью, в конце концов, слышно далеко, но сейчас! Какие подземные заводы? ни одного обычного действующего предприятия в округе не осталось, откуда этот звук?! Загадка! И не одна.
Однако я отвлекся.
Я в подвале школы, в тире, с моим помощником Ёлкиным только что закончил занятия по стрельбе с малышами (третий или четвертый класс). Развлекаемся. Он ставит на полочку над мишенями стреляные гильзы от малокалиберного пистолета, а я их тут же сбиваю выстрелами из пневматической винтовки. Если будет стоять больше трех гильз, мы поменяемся ролями, но поменяться ему никак не удается, я выбиваю гильзы у него почти из пальцев.
Мы на Алабяна, дома у Ары. Его мама навертела нам в лаваш кусочки мяса с зеленью. Непривычно, но вкусно.
Вечер встречи выпускников. Мы, как выпускной класс – хозяева, с красными повязками. На лестнице Ара, очень маленький по сравнению с огромным бывшим выпускником в солидном сером костюме, стоящим чуть ниже. Бывший выпускник хамит. Ара делает крысиное лицо и в прыжке сверху бьет его куда-то в середину лица. Большой серый мешок катится вниз через два пролета.
Весна. Выходим с Художником с Новопесчаной на Ленинградку. В кулинарийке кафе Сокол берем большой пакет вареных раков и пиво. Еще совсем грязно, но
Мы в белых халатах всего человек пятнадцать, в небольшом цехе с дымящимися паяльниками над жгутами проводов. Художник читает стихи:
Служил Гаврила на заводе.
Гаврила делал У Пэ Тэ.
УПТ – это усилители постоянного тока, которые мы собирали два года (один день в неделю), в качестве производственного обучения на каком-то заводе у Сокола.
Там же около метро. Богатая квартира, вся уставлена дорогой старинной мебелью, увешана коврами. Свободного места мало, слева у стены фигура фавна в бронзе, над моей головой картина «Мальчик с лютней», вариант, подлинник. Напротив меня приятнейшая дама со старорежимными манерами. Я под её кивки повторяю французские неправильные глаголы. Мать наняла мне репетитора, чтобы уесть ОВ. Я хожу сюда нерегулярно, хотя деньги от матери сдаю полностью. Такие квартиры похожи одна на другую, дома попроще более оригинальны, хотя мебель там у всех одинаковая. Тогда я был равнодушен к интерьерам, а теперь, вспоминая, я называю такие квартиры «квартирами победителей», потому что всё это вывезено из Германии в 1945 году. Русская старая мебель сгорела в печках в революцию.
Теплый майский день. Последний звонок, Парк культуры. Только что построенные американские горки. Визг девчонок. Пикник во «Временах года».
Выпускной вечер. Директор в актовом зале раздает аттестаты. На четвертом этаже в коридоре большой стол с закусками и шампанским. Водка у нас припрятана в смывных бачках в туалете. Все знают про водку, но делают вид, что её не существует. Уже в разгар гулянки подошел Директор говорить тост и просит ему налить «чего-нибудь». Я еще зол на него за экзамен по литературе и наливаю ему лимонад.
Всё. Свобода!
И всё же, слово Директор я пишу с большой буквы из огромного уважения к этому человеку.
9. Учеба пополам с работой
Свобода оказалась не такой уж привлекательной, надо же было что-то делать. С Хохлом из параллельного класса мы договорились поступать в Станкин. Почему в Станкин? Потому что ближе него к моему дому была только Тимирязевская сельхозакадемия, но это уж был перебор по моим тогдашним представлениям.
Первым экзаменом, как всегда оказалась самая моя нелюбимая письменная математика, и опять я получил двойку, а Хохол вообще не пришел.
/Анекдот: Доктор: «Ну, как вам понравилась виагра?» Пациент: «Замечательно! Семь раз кончил!». Доктор: «А ваша дама?» Пациент: «А она вообще…не пришла». /
Тогда я решил вместе с Шикой пойти на военкоматовские курсы шоферов, отслужить и поступать в УДН. Уж очень аппетитно он рассказывал про этот ВУЗ после прошлогоднего стройотряда (соотечественников туда брали только после армии).
Мои планы разрушил отец. Он сильно завел меня, говоря, что я просто слабак и не в состоянии поступить куда-либо. В результате крупного разговора мы с ним поспорили на мотоцикл. Это была, конечно, уловка со стороны родителей, но я все принял за чистую монету. На другой день мать выслушала мой рассказ о споре с отцом, как будто бы не в курсе дела, и предложила поступить на вечерний в свой институт, в Текстильный.