Взлетная полоса

Беляев Александр Романович

– - Может, и так, -- согласилась Ирина. Она поцеловала его в щеку, так, как делала это всегда, когда прощалась со своим братом, и торопливой походкой, почти бегом направилась через улицу. Но, перейдя на другую сторону, остановилась. Оглянулась, помахала Владимиру рукой и негромко крикнула: -- Только непременно будьте умником! Вам же это ничего не стоит! Вы же сильный!

Глава 12

В понедельник вся группа снова собралась в Есино. Не было только Бочкарева. Как и договорились, он с утра должен был заехать в КБ, забрать пленку и фотоматериалы, побеседовать с шефом, получить у него замечания и доставить все это в группу. Но время шло, а Бочкарев не появлялся, хотя звонил из Москвы

уже дважды. На вопрос Сергея "Что там получилось?" ответил неопределенно:

– - Привезу -- увидите.

– - Так когда же?

– - Сам жду. Шеф у Ачкасова.

– - А снимки?

– - В том-то и дело.

В половине второго, когда ждать всем порядком надоело, Заруба поставил вопрос ребром:

– - Может, нам теперь из-за этих ночных пейзажей не обедать и не ужинать?

– - Иди лопай, не задерживает никто, -- ответил Окунев.

– - А вы?

– - Я повременю, -- сказал Сергей и позвонил в КБ. Ему ответили, что Бочкарев уже выехал в Есино.

– - Тогда, конечно, другой коленкор, -- не стал спорить Заруба и, насвистывая, уселся возле окна. А еще через полчаса к инженерному дому подъехала "Волга". Из нее вылез Бочкарев и не торопясь, словно бы его и не ждали, направился по лестнице в комнату группы. Все поднялись ему навстречу.

– - Так-с, -- проговорил Бочкарев и выложил на стол из портфеля коробку с пленкой и пакет с отпечатанными с нее фотографиями.

Сергей завладел пакетом. Снимков было много, штук сорок. Были +cgh%, были хуже, были четче, были тусклее, но ни одного не нашел среди них Сергей такого, который можно было бы принять за эталон. Он просматривал снимок и передавал его Окуневу. У того брал Заруба, после него снимки попадали к Бочкареву, который раскладывал их по номерам длинной полосой на свободном столе. Сергей откровенно был разочарован тем, что увидел. Казалось, что его коллеги -- тоже. Но неожиданно заговорил Заруба:

– - А по-моему, для начала ничего:

– - Да ну!
– - даже не дал ему договорить Сергей.
– - Муть получилась серая. Чего уж там.

Но заставить Зарубу отказаться от своего мнения было не так-то просто.

– - Допускаю, -- спокойно продолжал Остап.
– - На Арбате в фотоателье могли бы сработать и получше. Но и это, ставлю дюжину пива, вполне рабочая продукция.

– - А я ставлю две, что она никуда не годится.

– - Проспорите, Сергей Дмитриевич, -- вмешался в их разговор Бочкарев.
– - Ачкасов, правда, пива не выставлял, но мнение высказал именно такое же. Не будьте придирой. Еще вчера мы не имели абсолютно ничего. А сегодня у нас есть реальные фотоснимки. Разве это уже не успех? А почему ты молчишь?
– обратился он к Окуневу.

– - Я тоже не в восторге, -- признался Олег.

– - А если поконкретней?

– - Заканчивайте свой пасьянс, посмотрим всю полосу, тогда будем говорить конкретней, -- ответил Окунев.

Больше никто не сказал ни слова. Молча следили и помогали подбирать снимки Бочкареву. А когда целая полоса их длиною метров в пять вытянулась от одного края стола до другого, склонились над ней, внимательно приглядываясь к каждому светлому пятну. Сергей, так же как и остальные, пристально просмотрел все фотографии. Теперь, когда появилась возможность что-то сравнивать, что-то сопоставлять, анализировать всю картину целиком, у него уже не было того резко негативного впечатления, которое невольно возникло от просмотра отдельных снимков. Теперь и он, пожалуй, готов был согласиться с мнением, что для начала ничего. Но даже при таком попустительском для данного случая отношении ему было трудно скрыть свое разочарование. Он, конечно, ожидал и был уверен, что результаты их многомесячной работы

будут намного по своему качеству выше. И все же именно знакомство с полосой в целом дало ему возможность уже сейчас попытаться понять, какой брак в работе был допущен по вине "Фотона", а какой появился как результат ошибок, допущенных ими при конструировании всей этой новой и сложной системы ночного видения. Очевидно, его коллеги пытались сейчас, каждый по-своему, тоже ответить на этот вопрос, потому что время шло, а никто не отрывал взгляда от снимков и лица у всех были сосредоточенны и задумчивы. Нарушил молчание Бочкарев. Он взглянул на часы и сказал:

– - Однако пора обедать.

Сказал и направился к двери, а все присутствующие пошли за ним. Столовая, в которой завтракали, обедали и ужинали конструкторы, размещалась в соседнем здании. Впрочем, и здесь для них была выделена специальная очень чистенькая и уютная отдельная комната. В ней они рассаживались за столы по двое и, если появлялось желание, могли продолжать свои рабочие разговоры. Так получилось и на этот раз. Заказав официантке салат из помидор и полпорции солянки, Бочкарев сложил руки на груди, и, окинув всех взглядом, объявил:

– - А у меня есть соображение.

В комнате сразу стало тихо. Все знали, что именно так обычно начинаются их вольные дискуссии на конкретную тему, во время которых можно высказывать самые невероятные предположения и выдвигать самые фантастические гипотезы.

– - На базе первых, так сказать, самых общих впечатлений, -- поспешил оговориться Бочкарев.
– - Хорошие получились снимки или не очень, радоваться или тем более расстраиваться у нас особых оснований нет. Ведь для чего нам нужны эти снимки, и пленка, и "..!i% вся съемка? Дешифратор на КП, по идее, должен получить информацию и переработать ее по прямому приему непосредственно с борта носителя "Фотона". В этом, опять же-таки по идее, весь эффект выигрыша времени. Но что получилось у нас?

– - Или, точнее, что у нас не получилось?
– - поправил Заруба.

– - Совершенно верно! Что у нас не получилось?
– - согласился Бочкарев.
– - Как раз дешифратор у нас по известной вам причине и не сработал. Он не указал нам местоположение и название объектов на местности. Но! Повторяю! НО! Это вовсе не значит, что он не принял информацию и не переработал ее, так сказать, внутри себя.

Вошла официантка и принесла заказанные блюда. Разговоры на минуту смолкли. Но как только дверь за ней закрылась, заговорил Остап, преимущественно обращаясь к Сергею:

– - Блок приемника проверяли еще при мне. Он весь был горячий как утюг. Значит, он ее перерабатывал.

– - Да, но тут-то и возникает единственный вопрос, -- не утерпел Окунев.
– - А какую и сколько он этой информации получил?

– - Вот-вот!
– - поддержал эту мысль Сергей.
– - Какую и сколько?

– - И думать нечего: всю, что попала на пленку!
– - уверенно сказал заруба.

– - В таком случае я ему не завидую!

– - А это уже второй вопрос. И хватит. И всем взять ложки!
– скомандовал Бочкарев.

На минуту в маленькой комнате установилась тишина. Но едва тарелки с закуской опустели, снова заговорил Окунев.

– - Что мог, например, определить дешифратор по тем размытым линиям, которые протянулись вдоль краев всей полосы?

– - Так, голуба, надо же его еще научить этому, -- справедливо возразил Заруба.
– - Разберись сначала в этих линиях сам, а потом дай ключ ему. А так что же получается? Ты научил его букве "а", а требуешь, чтобы он прочитал "б"?

– - Конечно, конечно. Со временем заложенная в дешифратор программа обновится и обогатится несравненно, -- поддержал Остапа Бочкарев.