Взмах ножа (сборник)
Шрифт:
Музафер в третий раз объезжал квартал и не видел каких-либо признаков оцепления или охраны объекта. Он привык сосредоточиваться, когда собирал информацию, чтобы не пропустить ни одной детали, но, изумившись беспечности американцев, заговорил.
— Никого, — заметил он.
— Ну, и замечательно. — Джонни улыбался во весь рот.
— Но это же безумие. Будь мы в Израиле, я бы заподозрил засаду. Даже европейцы выставили бы солдат. В Европе знают, на что мы способны, и защищаются, как умеют. Американцы, похоже, ничего не боятся, кроме
— Да что ты разошелся? — спросил Джонни, не меняя выражения лица. — Ну, дураки они. Ну, и что? Может, они думают, что океан способен спасти от всех бед на свете. Что бы они там ни говорили, нам же лучше. Правильно?
— Пошли они со своим океаном.
Джонни повернул голову и впервые за все время посмотрел на своего собеседника. Такой взгляд пробирал до печенок, и Музафер это чувствовал на себе.
— Знаешь, ты красивый, когда злой. А злой ты всегда.
Музафер все думал, как ответить, но ни один вариант не подходил.
Он вспомнил о предложении Джонни во время вечеринки. С одной стороны, грек прав. Женщины им не нужны. Они с Катаносом без них обойдутся. Музафер представил, как они вдвоем переезжают из города в город, каждый раз оставляя за собой ужас и разрушения. Все казалось ему так логично, так ясно. В самом деле, пройдут годы, прежде чем кто-нибудь набредет на их след.
— Смотри, — продолжал Катанос, — ну, и шлюхи здесь, на Кент-авеню. Я всегда думал, что они работают в жилых кварталах. Эти, наверно, дальнобойщиков снимают. Рулевой секс. Ну и уродины. Им лет по сто, не меньше. Надо будет сюда вернуться как-нибудь. Обожаю фригидных телок.
Если Джонни предпочитал женщин, равнодушных к сексу, он бы не позавидовал Стенли Мудроу. Сержант Драбек, его коварный друг, не без умысла привел его в «Кафе Элеоноры».
— Туда заходят, чтобы выпить кофе с булочками. Там замечательно пекут, — объяснил он.
Мудроу приготовился к пятой чашке кофе в пятом кафе и пропустил это мимо ушей. Он изучал географию двадцатого участка: основные дороги, кафе и рестораны, — пытаясь определить, сколько времени займет у него обследование всего района. Дня за три, может, четыре он намеревался изучить его основательно.
— Элеонора Алессандро, — произнес Драбек, отвлекая Мудроу от его мыслей. — А это мой старый друг по оружию, сержант Стенли Мудроу из Нижнего Ист-Сайда.
— Очень приятно, сержант. — Элеонора протянула большую мозолистую ладонь. Ей было лет тридцать пять — широкое доброе лицо, крепкое рукопожатие. Волнистые черные волосы и тонкие брови оживляли ее лицо, на которое уже легла тень увядания. Чего нельзя было не заметить, так это грудь и бедра — размеры были явно нестандартные.
— Слушай, — начал Драбек, — посмотри пару картинок, которые покажет Стенли. А я пока схожу в туалет. До скорого.
— Пойдем в мой офис, сержант. Здесь слишком шумно, —
Офисом оказался маленький письменный стол в углу складского помещения. Мудроу прислонился к столу и достал пачку фотографий.
— Вы когда-нибудь… — начал он традиционное предисловие, но умолк на полуслове, ощутив руку Элеоноры у себя между ног. Рука у нее была тяжелой и вовсе не возбуждала. От неожиданности он неловко подскочил, ударившись о край стола и упав на колени.
— Ты что делаешь? — заорал он и, повернувшись, уткнулся лицом в ее мягкое тело.
— Ты что раскричался, сержант? — невозмутимо парировала Элеонора. — Я люблю здоровых мужиков, а судя по тому, что я у тебя нащупала, ты мог бы этой штуковиной всех бандитов перебить.
Мудроу развеселился. Специалист по непристойностям в эпистолярном жанре не мог не оценить удачную репризу. В это мгновение он представил, как опишет сей эпизод в письме к Энн Лендерс, но быстро вернулся к действительности. Элеонора предлагала ему элементарный, ни к чему не обязывающий секс.
Конечно, не красотка из «Плейбоя», но грудь отменная и бедра что надо. Он изобразил что-то вроде улыбки, и его рука скользнула по ее талии. Элеонора резким движением схватила Мудроу за ягодицу, прижав к открытому холодильнику. Сексуальная атака завершилась грохотом падающих яиц, бутылок с молоком и пачек масла.
— Послушай, Элеонора, — мягко сказал Мудроу, — ты мне, конечно, нравишься, но я сейчас не могу. Просто не могу. — Он погладил ее рукой по щеке, и этот жест почему-то убедил Элеонору. — Извини.
— Ладно, сержант, — пожала она плечами, — но ты обязательно заходи. Ты не думай, я не обиделась, просто непонятно, зачем Драбек сказал, что ты больше не можешь без женщины. Зачем он так говорил?
Через несколько минут, когда выяснилось, что на фотографиях Элеонора никого опознать не может, Мудроу вышел на улицу, где его ожидал Драбек, которого интересовали подробности.
— Ну, как прошло? — спросил он с невинным видом.
— Я тебе это припомню, Виктор, — ответил Мудроу. — Точно еще не знаю как, но ты у меня запомнишь, как шутки шутить. Так и знай.
Дождь перестал, и Джонни с Музафером решили пройтись пешком вокруг дома, который их интересовал. Дом стоял на Пятой улице и одной стороной выходил на Шестую улицу, но только окнами. Несмотря на полуденное время, квартал выглядел пустынным. Густой туман укреплял в чувстве собственной безопасности. Музафер не сомневался, что никаких подозрений они не вызывают, и не переставал удивляться по поводу отсутствия охраны.
— Что-то уже слишком просто получается, — говорил он. — Я так думаю, что, если вежливо попросить их поджечь фитиль, они так и сделают.
— А что, если, — переменил тему Джонни, — снять где-нибудь цистерну с бензином, слить этот бензин в помещение через окно и бросить спичку? Что произойдет?
— Эти цистерны всюду стоят, я видел, — отвечал Музафер. — Сколько в них бензина входит?
— Не знаю точно, но полагаю, что немало. Взрыв будет что надо. Установить бомбы с часовым механизмом и смыться.