Взорванные лабиринты
Шрифт:
– Повременим пока, - обернулся Яви.
– Если возникнет необходимость в их помощи, я попрошу сам.
В Лине комиссар Муттон встретил Яви без всякого восторга и подобострастия. Он знал, что инспектор имеет невысокое мнение о его профессиональных способностях. Появление Яви исключало для Муттона руководящую роль в расследовании. Он это прекрасно понимал и поэтому полагал, что хитрость и лицемерие не имеют смысла. Правда, он виноват, что не выставил у квартиры профессора охрану. Но, во-первых, он не верил и не верит в эти штучки с Пришельцами, во-вторых, никто
Яви сразу углубился в протоколы опроса соседей. Более подробно обрисовали они только одного из арестовавших профессора полицейских.
Инспектор сделал пометку у себя в блокноте и занялся протоколом осмотра квартиры. На первом листе был рентгеновский снимок внутреннего замка. Заключение эксперта гласило, что замок совсем-совсем недавно подвергался действию отмычки. Яви опять сделал пометку в блокноте и продолжил изучение протокола. Затем он пододвинул к себе стопку чистых листов бумаги и быстро набросал на верхнем листке несколько вопросов.
Инспектор вызвал Муттона и приказал ему изготовить в соответствии с описаниями супругов Рэктон фотороботы предполагаемого главаря похитителей, разослать их по всем полицейским комиссариатам заодно с фотографиями профессора Фэтона и доктора Неймана и уточнить, не работал ли и не работает ли в настоящее время в полиции Арании человек, похожий на главаря, а также вызвать в комиссариат студента политехнического института Шэттона Дюка.
Отпустив комиссара, Яви решил пообедать. Обед в столовой комиссариата удовлетворил его вполне.
Инспектор с самого начала отказался от машины, предложенной ему комиссаром Муттоном. После обеда он позвонил в бюро проката автомашин и попросил пригнать к комиссариату «что-нибудь приличное».
Машина выглядела не очень новой, но зато мотор, заметил служащий бюро, тянул, как зверь.
– На этой машине, - заверил он, - вы, господии инспектор, догоните любой автотранспорт. Нам запретили давать ее в прокат частным лицам.
– Она что, особенная?
– В определенном смысле, да. Мы купили ее у одного автолюбителя. Он прогорел и ему пришлось продавать все, чтобы расплатиться с долгами.
– Каковы ее преимущества?
– Скорость, устойчивость, маневренность, двойное управление и два ведущих моста. На этой машине можно с одинаковой скоростью двигаться и вперед, и назад. Нужно только на 180 градусов развернуться вместе с рулем и переключиться на другой ведущий мост. Это занимает буквально секунды.
– Ого, - заметил Яви.
– Я, пожалуй, могу с ней не справиться.
Служащий пожал плечами.
– Как хотите, господин инспектор. Мой долг поставить вас в известность обо всем, что касается предлагаемого товара. Таковы условия работы нашей фирмы.
– Благодарю вас. Беру машину.
Инспектор любезно улыбнулся и сел за руль.
– Одну минуточку, - окликнул он представителя бюро.
– Не кажется ли вам, что ветровые стекла в машине толще обычных?
– Совсем забыл!
–
– Стекла в машине пуленепробиваемые. Соперники гонялись за этим чудаком, и он боялся, что они его ухлопают.
– У вас нет его адреса?
– К сожалению. Его зовут Эштер Гюй. Все, что мне известно. Он жил здесь, потом уехал. А вот куда…
Соседка профессора Фэтона, красивая брюнетка лет за сорок, встретила инспектора как своего лучшего друга: провела в гостиную, усадила на диван, предложила кофе. При этом она тараторила безумолку, не давая вставить мужу ни слова. Муж, старший инспектор кредитного банка, несколько чопорный мужчина, извиняюще улыбался и только.
За короткое время Яви узнал, что супруги в браке вот уже 20 лет, что у них нет детей, и это очень хорошо, что живут они тихо, мирно, что на Новый год они уезжали к ее родителям в глухую провинцию, откуда верну лись часа в два ночи 3 января. Обо всех ужасах, которые творились в городе первого и второго, они только слышали, и слава богу. Они уже давно собираются сменить квартиру - уж очень здесь глухое место, но муж все не может заняться поисками новой квартиры. Профессора Фэтона и доктора Неймана они увидели утром в шесть часов, когда те садились в полицейский фургон.
– Они сами садились или их сажали в фургон?
Госпожа Рэктон опешила. Вопрос прозвучал бесцеремонно, почти грубо.
– Простите, - спохватился Яви.
– Все полицейские грубияны. Профессионализм, ничего не поделаешь. Но это очень важно. Как вам показалось, охотно они садились в фургон или неохотно?
– Как вам сказать, - протянула госпожа Рэктон.
– Мне показалось, что высокий полицейский слегка подталкивал господина профессора, как бы торопя его.
– Ничего себе - подталкивал, - вступил в разговор господин Рэктон.
– Я же еще сказал тебе: «Смотри, Му-ри, как бесцеремонно они обращаются с профессором». Забыла?
– Да, действительно, муж заметил это.
– Было уже светло?
– Нет, только рассветало. Но мы следим, чтобы лампочка у подъезда всегда горела. Окраина города - глухота. Всякое может быть.
– Кому было известно, что вы вернетесь в ночь на 3 января?
– Никому. Мы не собирались так скоро возвращаться, но обстоятельства…
– Вы ясно видели полицейских?
– перебил инспектор господина Рэктона.
– Как вас, - быстро ответила его жена.
– Высокий полицейский так и вертел головой. Мне он показался старшим. Было в нем что-то начальственное.
Инспектор подошел к окну, посмотрел на улицу. Участок тротуара перед подъездом дома был виден как на ладони.
– Вы оба смотрели?
– Да, - ответил муж.
– Вас не могли заметить?
– Нет. Мы смотрели в щель между портьерами.
– Как вели себя остальные полицейские?
– Они все время стояли к нам спиной.
– Никаких особых примет у полицейских и в фургоне не заметили?
– Мы уже говорили господину Муттону, что старший был очень высок, - метра два, а то и больше, а фургон… Обычный полицейский фургон.