Взрослая психология. 11 простых правил жизни
Шрифт:
Из дневников
Расскажу вам, пожалуй, про тиранов, раз уж решила быть полностью откровенной.
Не то чтобы про совсем тиранов, а про совсем-совсем тиранов, таких как… я. На слово «тиран» на Pinterest выдаются либо картинки дам с безразмерной грудью и жирными губами, либо милая нарисованная птичка с романтичным названием «Тиран саванны». Остановимся в целях антропологического исследования на птичке и изучим семь неутешительных истин про тиранов.
Истина первая. Тиранами не становятся, тиранами рождаются
Вот мои любимые психоаналитики (с которыми мы, конечно, обсуждаем Юнга, Фрейда и Эдипов комплекс, но исключительно на английском и исключительно в рамках повторения прошедшего продолженного времени) послушали бы меня и покачали головой сейчас, сказав, что все это, увы и ах, исключительно приобретенное качество, и никак иначе. А я покивала бы головой и осталась уверена, что нет, тираном нужно родиться, получив в подарок какой-то специальный тиранический ген. Из чего следует вывод первый неутешительный: тирана не изменить, с тираном нужно учиться жить.
Истина вторая. Тиран тоже человек, ему тоже хочется иметь друзей, собаку и есть мороженое вдвоем
Тиран
Истина третья. Лучше тирана не злить, так всем будет лучше
Несмотря на то что тиран готов работать над собой, если он тиран адекватный, лучше минимизировать в быту ситуации, которые заведомо будут ему неприятны, и покупать именно те помидоры, которые, по глупому и необъективному мнению этого самого тирана, являются слаще всех остальных, например. И не выключать в душной квартире батареи без ведома жены-тирана. Так всем будет лучше.
Истина четвертая. Болезненно-правдивая
Не врите тирану и не пытайтесь сделать что-то за его спиной. Потому как все и всегда выплывает наружу, а осознание, что что-то было сделано без его, тирана, ведома, за его спиной, и он – о ужас всех небес! разрази вас гром! – на секунду озарения понимает, что контролировать все невозможно (а это, поверьте мне на слово, самое ужасное для него осознание), приводит тирана в ярость. А в ярости тиран страшен.
Истина пятая. Про тигра не в клетке
У всех нас есть темная сторона луны, но у тиранов мистер Хайд настолько же властен, как и доктор Джекил, и может иногда этого бедного Джекила ненароком задушить. И тогда, глядя на тирана, не удивляйтесь, что вы видите совершенно другого человека, холодного и неприступного, это по-прежнему он и есть. Просто темная сторона у тиранов так же сильна, как и светлая (при ее наличии, конечно).
Истина шестая, близкая к ереси, но оттого не менее правдивая
Тиран тоже может быть вполне себе хорошим человеком, если знает себя, научился со временем контролировать мистера Джекила и понимает, что сложно нам, тиранам, в обществе, но кому, собственно, легко?! И скажу больше, такие адекватные тираны могут быть еще в несколько раз активнее и продуктивнее других и нередко становятся большими начальниками.
Истина седьмая, заключительная и не оправдательная, но с надеждой на хороший исход
Жить с тираном можно. Хочется или нет – выбор каждого. Нас, тиранов, не так уж и мало, Пикассо с нами, Лев Николаевич и Руссо. Ведь как говорил мой любимый Ги де Мопассан, тоже, видимо, один из сочувствующих: «Тиран, если он умен, может принести очень много добра». Я себе это вместо медитации повторяю и сочувствую всем вокруг.
Сначала мне нужно сделать признание. Пусть оно будет сделано вот этим текстом, написанным в мастерской Екатерины Эдуардовны Ляминой по автобиографии. Задание было – «Основополагающее воспоминание». У меня получилось вот такое.
Основополагающее воспоминание
Темно на улице. Рано и темно. В большой мрачной комнате с застекленным балконом никогда не бывает много света. То, что пора вставать, можно понять по загорающимся на перчаточной фабрике окнам. Ровно в шесть каждый день, без выходных и праздников. Грузное пятиэтажное кирпичное здание упирается в наш дом своей широкой грязной раскрошенной грудью. Сначала свет появляется на первом этаже, потом на третьем, потом на четвертом, пятом и втором. Похоже на клавиши аккордеона.
Я встаю. Босыми ногами слезаю с кресла-кровати, на котором нужно спать не дыша, вытянувшись всем телом в тонкий лист стекла, иначе доска проваливается и ты больно ударяешься головой. Подушки кресла давно разбиты в попытке найти себе гнедых скакунов для игр.
Холодный пол, осень, топить еще не начали. Тихо дышит дедушка, он всегда спит очень тихо, только кричит иногда посреди ночи, страшно так, завывая и махая руками. То, что его обожженные крики – результат пройденной семнадцати лет войны, я еще не знаю, они меня просто будят иногда и пугают. А Бабушка не кричит, но храпит захлебываясь. Но ее не слышно, встала уже.
Свет не включать. В большую комнату, по узкому коридору мимо закрытой комнаты родителей, в туалет, где стены оклеены тонким линолеумом, в некоторых местах порванном и лохмотьями образующим разные фигуры. Я давно нашла в обрывках профиль Пушкина. Смотрю на него каждое утро смазанными сном глазами. Через много лет выберу себе мужа, похожего на Пушкина.
На кухню. Бабушка у плиты. Спиной ко мне. Жарит пышный омлет, который, кроме нее, так никогда и никто больше не готовил. Табуретка, белая, потрескавшаяся временем. Сажусь и смотрю на свои тонкие голые ноги, свисающие вниз и не достающие до пола. Бабушка расчесывает меня и плетет косу, которая развяжется к середине дня. Но мне так больше нравится, мама, если и встает меня проводить утром, то затягивает всю меня так туго, что я до боли закрываю глаза и считаю до двадцати трех, счастливого числа папы. Собираю портфель, одеваюсь. Бабушка никогда не целует меня, меня в детстве почему-то никто не целует, но она каждый день провожает меня, стоя сначала в дверях, а после у окна. Я оборачиваюсь много раз, чтобы увидеть, как она машет мне с шестого этажа.
В подъезде темно и холодно. Никого нет. Я ничего не боюсь. Я пока не умею бояться людей. На улице промозгло, днем еще будет тепло, но утром уже проедает осень. Те, кто встает рано, всегда ощущают все времена года первыми.
Иду вдоль детского сада, направо, мимо аллеи шиповника, где в начале лета мы всегда собираем божьих коровок, и в школу.
В школе темно. Я каждый раз боюсь, что там никого не будет, когда я приду. Но там всегда старый, седой охранник, похожий на Крылова своей внушительной фигурой и бакенбардами. Он лишь однажды спрашивает меня, почему я так рано, я вру, что у меня родители уходят на работу и мне негде остаться. Он понимающе кивает и больше со мной никогда не разговаривает. Это странное желание вписаться в общепринятую нормальность и спрятать свои ненормальности останется со мной на многие годы, а может, навсегда.
Я раздеваюсь, вешаю куртку на дальний крючок раздевалки, переобуваюсь в сменку и сажусь на пустую реечную лавочку в раздевалке. В школе никого. Совсем никого, кроме меня и Крылова, но тот вновь спит.
Мне
Я иду в класс. У меня есть ключ, я бессменная ответственная за все на свете от огоньков до подтягивания Лешки Ганьшина по математике, в том числе и за уборку. Назначаю, кто и когда приходит мыть полы, – должность, которую я бессовестно использую не по назначению, ставя лучшую подружку убираться с мальчиком, который ей нравится, и отслеживая популярность Пети Парамонова среди девочек, на него всегда очередь.
У меня всегда есть ключ. Я не знаю, почему и после в жизни мне все спокойно будут отдавать ключи от многочисленных офисов и даже квартир.
В классе нужно опустить стулья с парт и сесть на место. Через час начинают приходить одноклассники.
– И что? Ты просто так и сидела? – спросит меня муж через много лет, когда я ему об этом расскажу.
– Просто так и сидела, – отвечу я.
– И о чем же ты думала?
– Не помню, ни о чем особенно.
Осознав свой роман с пустыми помещениями довольно рано, я очень долго не буду понимать, что самое важное в том, что скоро сюда, где я сижу почти одна, не считая Крылова и Пушкина, кто-то придет. Абсолютно пустых и заброшенных домов я панически боюсь до сих пор».
Роман с утром, как видите, длится у меня с самого детства. Ученые утверждают, что наши биоритмы врожденные, при этом имеют тенденцию меняться с возрастом. Так, маленькие дети имеют тенденцию быть жаворонками, подростки – совами, а к старости люди опять начинают просыпаться рано утром. Я, однако, всегда просыпалась рано.
Есть и те, для кого мои пять утра покажутся абсолютной нелепостью, потому что они встают в 2:30 ночи! Да-да, есть и такая новая мода. Марк Уолберг, голливудская звезда, встает именно в это время. Управляющий директор Apple встает в 3:45, а Боб Игер, начальник Disney, в 4:25 уже в спортзале. У такого расписания есть как свои преимущества, так и недостатки. Это время является уникальным временем для самого человека, когда его не беспокоят ни звонки (естественно, что все нормальные люди спят), ни коллеги. Они проводят его, занимаясь спортом, решая важные проблемы, которые требуют свежего взгляда и спокойствия, и уделяя качественное внимание самому себе. Однако таким людям чаще всего приходится рано ложиться спать, и они упускают возможность пообщаться с друзьями или установить важные контакты в неформальной обстановке, например за ужином. Такая привычка больше похожа на исключение, нежели претендует на правило.
Мне кажется, это подходит далеко не каждому. Вот, к примеру, мой муж до восьми утра, если и встанет, то потом вряд ли вспомнит, что делал, так еще и будет бурчать весь день. Его активное время – это ночь. Он может с чистой душой и любовью ко мне пообещать мне не забыть что-то сделать, если я его попрошу, а потом напрочь забудет, утверждая, что просьбы моей как не бывало.
Однако в том, чтобы вставать рано, все-таки есть очень много преимуществ.
Первое. Прогулка с собакой
Так как наша собака по имени Ватсон еще очень маленькая и ему нужно гулять несколько раз в день, мой день теперь начинается с прогулки.
Второе. Зарядка
Я не самый спортивный человек в мире, об этом мне нужно сказать заранее, однако утреннюю зарядку стараюсь не пропускать. Для меня это пятнадцать-двадцать минут йоги по видеоурокам. Каждый день я делаю что-то новое: иногда это активный комплекс для бодрости, иногда растяжка, иногда упражнения для осанки и спины, которая у меня после третьих родов стала предательски часто болеть. Мне скучно делать одно и то же каждый день, поэтому я использую разные комплексы.
Третье. Чай и дневник
У меня есть дневник, о котором я уже писала в своей книге «Воспитание. Простые правила». Это дневник на пять лет, где каждая страница посвящена одному дню и разделена на пять секций. Каждый год нужно писать по немного впечатлений за день, а когда дневнику исполнится год, вы сможете увидеть, что происходило в этот день год, два, три назад. Это очень интересно. Так, например, я заметила, что в один и тот же день в ноябре я постоянно заболеваю, в другой постоянно устраиваю вечеринку, а как интересно сравнивать свои ощущения сегодня и год назад!
Это время, когда нельзя бежать, нужно спокойно собраться с мыслями и подумать о том, что произошло. Делать такие остановки крайне важно для каждого человека. Мне это позволяет прежде всего объяснить самой себе все, что происходит вокруг, перестать бежать и сделать время осязаемым.
Четвертое. Писать!
Помню, как в интервью, которое я брала у Гузель Яхиной для журнала Seasons, она сказала, что если до рассвета уже что-то написано, то это очень хорошо. Я тогда подумала, что это было сказано будто про меня. Для того чтобы писать, мне нужно полное спокойствие, чтобы никто и ничто меня не отвлекали от процесса. Я могу писать утром и вечером, дома или в кафе, но я не могу писать, когда рядом находятся мои близкие люди или друзья. Мне нужно быть полностью одной. Кстати, шум голосов в кафе или на улице меня не отвлекает, как и незнакомые люди, а вот если прибегают дети и задают один крошечный вопрос, процесс прерывается, и мне сложно его потом возобновить, к сожалению. Именно эти утренние часы для меня очень важны и являются самыми продуктивными.
Пятое. В кафе с самой собой
Одиночество очень важно, для людей, склонных к интроверсии, – это воздух, которым они дышат. Для меня одиночество – очень важное состояние. И осознав это, я начала искать возможности интегрировать его в свою жизнь.
Иногда, если я понимаю, что дома побыть в тишине не получится, я ухожу писать в кафе или в офис, где у меня утренняя группа. Я сажусь за один и тот же столик в углу, заказываю себе кофе, сырники и открываю либо записную книжку, либо ноутбук. Меня успокаивает шум кофемашины и голоса незнакомых людей. Ходить в кафе с самой собой – очень важно. Такие свидания позволяют тебе не терять себя в очень шумной и быстрой жизни.
За утро можно очень многое успеть, это время, которое принадлежит только вам, если вам нравится быть с самим собой, мне кажется преступлением его упускать.
Стоит ли пытаться ломать свои биоритмы, если утром так хорошо? Я, честно говоря, не уверена. Если никто еще не написал книгу «Волшебный вечер», это совершенно не значит, что вечером нельзя быть настолько же продуктивным, как и днем. Я даже где-то слышала, что вечером есть момент, когда человек становится очень креативным, сбиваются бастионы разума и логики, и человек может придумать что-то абсолютно невероятное.
У Яна Фабра, известного современного художника, есть проект, в котором он перерисовывает знаменитые художественные полотна шариковой ручкой Bic. Проект так и называется «Bic-арт». Вот что об этом проекте написано в Википедии:
«В этом специфическом цвете он видит так называемый «Синий час». Это момент, когда ночные насекомые засыпают, а утренние существа еще не просыпаются. В этот момент энергия темноты и света сливаются. Этот цвет уже не черный, но еще и не белый, а имеет синий оттенок, рожденный метаморфозой жизни, переходящей из одного состояния в другое. Это истинное значение «синего часа», произведения искусства, созданного из энергии тех крайних границ жизни, где каждый раз рождается новая жизнь».