Взрослые люди
Шрифт:
Виктор хотел ещё что-то сказать, но принесли наш заказ, и ему пришлось подождать, пока официант поставит все тарелки и чашки, пожелает приятного аппетита, спросит, не нужно ли нам оставить меню, и только потом уйдёт.
Мне было интересно, что скажет Виктор сразу после этого, — я видела по его лицу, что он о чём-то напряжённо размышлял. Но я никак не ожидала услышать:
— Ася, а давайте на «ты»? Раз уж вы меня настолько разгадали.
— Это не принципиально, поэтому — хорошо, я согласна.
Он обрадовался, как собака, которой вредный хозяин кинул вкусную косточку, и тут же произнёс:
— Давай всё-таки сыграем в этот твой «вопрос-ответ». Только, чур, не спрашивать, зачем ты мне нужна. Всё равно уже догадалась.
Лукавит.
— Хорошо. Тогда ты первый.
28
Виктор
Ну что же, первый так первый. Долго думать над вопросом не пришлось. Он висел в воздухе со дня нашего знакомства, когда Ася рассказала о своей нестандартной семье.
— Почему вы… — Я осёкся, поняв, что умудрился тут же сбиться после перехода на «ты». — Почему ты взяла троих детей? И на одного-то решиться, я уверен, непросто, даже если ты… — Я старательно подбирал слова, пытаясь тактично описать таких людей, как Ася, — активистов и альтруистов по жизни, — но сдался. — Как? Почему? Это необычно… Очень необычно и чертовски смело!
Она усмехнулась.
— Кажется, я и вправду ведьма — угадала, какой ты вопрос задашь. А мог бы и удивить, спросить любимый цвет, например, или какую музыку слушаю, но нет, — иронично заметила Ася.
— Да, это провал, — согласился я и, признав поражение, наигранно поднял ладони вверх.
— Короткий ответ такой — у меня не было выбора.
Я, не скрывая недовольство, замотал головой:
— Хочу долгий ответ, — и накинулся на еду, радуясь, что некоторое время можно будет слушать, а не говорить.
Ася посмотрела в окно куда-то вдаль, и выражение её лица изменилось. Так обычно смотрят люди, вспоминая непростой, но в то же время наполненный радостью момент из прошлого. Наверное, так выглядел бы и я, если бы неожиданно вспомнил, как уехал из родного города, сжигая мосты, чтобы начать с чистого листа. Тяжёлый и одновременно счастливый период жизни. Всё-таки счастье существует не само по себе — оно рождается из преодоления трудностей.
А возможно, я вспоминал бы именно так свою первую девушку, история с которой трагически оборвалась, едва успев начаться на первом курсе института…
— Ты сказал, что на подобное непросто решиться, — между тем медленно и задумчиво заговорила Ася, по-прежнему глядя в окно. Хотя я был уверен, что она смотрит не туда, а внутрь себя, вспоминая прошлое. — И да, так многие говорят, и они абсолютно правы: решиться взять ребёнка из детдома было нелегко, но не потому, что с этими детьми что-то не так. Я ни капли не сомневалась, что хочу взять ребёнка. Более того: я всегда этого хотела. Всегда думала, что у меня обязательно будут приёмные дети, даже если будут свои, то есть биологически свои дети. Не знаю, почему так, не помню себя без этих мыслей, если честно. Мне кажется, что ещё в детстве, узнав о существовании детских домов, я впервые задумалась об этом.
Ася неожиданно широко улыбнулась и положила вилку на тарелку.
— Я вдруг вспомнила, что у меня был вот такой плюшевый енот, — она руками показала приблизительный размер зверька, — с пуговицами вместо глаз. И я играла, что забираю его из детского дома. Мне было лет шесть или семь. Обалдеть, я и сама забыла об этом.
— Ого, такая маленькая, — протянул я, на самом деле впечатлённый рассказом. Мне было сложно представить подобное. Мечтать в детстве о том, как забираешь ребёнка из детдома, когда сам ещё ребёнок? В этом было что-то удивительное. Хотя, возможно, в то время Ася всего лишь играла, не понимая по-настоящему смысла своей игры.
Но почему-то мне казалось, что всё она прекрасно понимала. Даже в шесть лет.
— В общем, когда настало время, вопроса, хочу брать или не хочу, не стояло. Единственный
Ася сделала паузу и пристально посмотрела на меня, словно проверяя, понимаю я, о чём она говорит, или нет. А я настолько заслушался, что хоть и продолжал жевать драники, но делал это как в замедленной съёмке, будто бы эти движения могли сбить рассказ Аси, очень важный, если не сказать сакральный для неё, как мне казалось.
— На самом деле, решимость и смелость мне по-настоящему понадобились бы не чтобы взять всю троицу, а чтобы не взять их. В каком-то смысле ещё страшнее было бы взять только Лику, разлучив её с братьями. Разумеется, я планировала взять одного ребёнка, более того, совсем другого. Изначально я пришла, чтобы посмотреть на другую девочку, но в процессе выяснилось, что на неё уже оформляет документы одна семья, и мне предложили взглянуть на Лику. Правда, предупредили, что её желательно забирать вместе с братьями и они сейчас как раз пришли к ней в гости. Если ты не понял, как это, то всё очень просто — Лика в то время находилась в доме ребёнка, там держат малышей до трёх лет, а близнецы уже были в детском доме. Оба здания располагались на одной территории, и воспитатели разрешали мальчишкам бегать к сестре. Я тогда подумала: «Ой, нет, троих я не осилю, но ладно, на девочку посмотрю, раз уж пришла». И-и-и… Знаешь, это было как обухом по голове. Годовалая Лика, такая трогательная — она жалась то к Тёме, то к Лёшке, — и ребята, которые её оберегали и надуто смотрели на меня, односложно отвечая на вопросы. Как три волчонка, оставшиеся без мамы. И сразу было видно, что они домашние детишки, попавшие сюда недавно, растерянные и несчастные. Как можно было их не взять? Да, всех троих, безумно любящих друг друга. И пусть тот детский дом был очень хорошим… Внутри приличный ремонт, дети ухоженные, сотрудники, каких мне довелось повстречать, тоже не походили на тюремщиков. И ребята мои потом рассказывали, что там и вправду было не так уж и плохо. То есть я понимала, что, даже если откажусь, я никого своим отказом не убью, да и дети не окажутся без крыши над головой. Но тем не менее…
Ася вдруг замолчала, и её глаза увлажнились от воспоминаний. А спустя несколько мгновений она сказала очень простые, но наполненные таким состраданием и любовью слова, что у меня сжалось сердце.
— Это так неправильно и несправедливо, когда дети растут без семьи.
К этому моменту я уже ничего не ел, а сидел с вилкой и ножом в руках и совсем не шевелился. По правде говоря, у меня ком к горлу подкатывал, стоило мне представить её ребят в детдоме. Мальчишки — непоседы и хулиганы, любознательные и живые, а Лика вообще — принцесса из принцесс. Но тогда, по-видимому, всё было иначе. Хорошо, что Ася не отступила и подарила им счастливую семью.
Меня поразила её откровенность. Я не был готов к такому. Конечно, я привык, что Ася часто говорит прямо и за словом в карман не лезет, но подобное случалось, как правило, в те моменты, когда ей хотелось избавиться от меня или поддразнить. Но не в этот раз. Здесь и сейчас всё было иначе.
Ася открыла мне душу нараспашку, когда я этого меньше всего ожидал.
29
Виктор
— Так что у меня не было выбора, как я и сказала раньше, — подытожила Ася, вернувшись из прошлого в сегодняшнее утро. Улыбнулась и, подцепив вилкой кусок омлета, изящно отправила его в рот. Вкус ей явно понравился, потому что она тут же с аппетитом принялась есть дальше.