Взрослые люди

Шнайдер Анна

Виктор обрадовался. Заулыбался, гордый такой, надулся весь, будто шарик. Понимаю-понимаю… Конечно, приятно, когда женщина, которая ещё пару недель назад тебя чуть было не послала в пешее эротическое, приглашает на чай.

И не только на чай, но об этом лучше пока не будем. Вдруг спугну?

Подумала об этом — и самой смешно стало. Как же всё-таки порой переворачивается наша жизнь! Кто бы мог предположить, что я буду опасаться спугнуть Виктора-бабника предложением заняться сексом? А вот поди ж ты…

Пока ехали ко мне домой, болтали об отвлечённом, никак не затрагивая всё то, что я

поведала Виктору менее часа назад. Он рассказал мне о родителях, которые, как и мои, к сожалению, уже умерли, о том, как уехал из родного города, чтобы что-то изменить в своей жизни, я, в свою очередь, вспоминала времена адаптации — когда почти каждый день близнецы и Лика давали мне, что называется, просраться. Да, грубое слово, но без него никак. Первые несколько месяцев после детского дома были кошмарными, и порой я всерьёз опасалась, что не выдержу. Лика всё время рыдала, отказывалась от еды, капризничала по любому поводу — с ней вообще нельзя было договориться. Ночью не спала, постоянно просыпалась и ревела. Мальчишки были хмурыми и замкнутыми, и я прям чувствовала, что они ждут подвоха. Вот-вот, сейчас эта странная тётя приведёт какого-нибудь дядю, и тот им покажет, что их место возле параши. Не доверяли мне совсем.

На нервной почве, я тогда думала, поседею. Похудела килограмм на пять, начала греметь костями. И постоянно пила магний, чтобы хоть как-то успокаиваться. А потом…

Сначала Лика начала спать по ночам. Затем — тянуть ко мне руки, улыбаться и говорить «мама». Услышав это, мальчишки напряглись, попытались даже объяснить сестре, что она не права, — но что можно объяснить годовалой девчонке? Лика приняла меня, а вслед за ней меня приняли и близнецы. Однако прошло не менее трёх месяцев, а то и больше, прежде чем Тёма и Лёшка перестали ждать от меня подлянки каждый божий день.

67

Ася

Виктор впечатлился и сообщил, что никогда не задумывался, насколько сложно может быть с приёмными детьми. Ему казалось, это легче, чем со своими, потому что не надо ходить беременной девять месяцев и рожать. Вот тебе готовый «продукт», бери и пользуйся. Я даже засмеялась, услышав подобное.

Да, несмотря на свою проницательность, в каких-то вопросах Виктор был наивным, словно ребёнок. Впрочем, наверное, я тоже.

Он поднимался в мою квартиру на лифте с таким торжественным и благоговейным выражением лица, что я не выдержала — и начала смеяться. Еле вставила ключ в замок, пока Виктор смиренно стоял сзади с Сенькиной переноской и горячо дышал мне в ухо.

Я вошла в прихожую, поставила переноску на пол, открыла дверцу — и хмыкнула, когда мой найдёныш сразу поковылял в ванную, к лотку.

— Ты бы видел, как близнецы и Лика держали её над лотком в первые дни, — засмеялась я, пока Виктор скидывал ботинки. — Словно ребёнка над горшком. Она же не могла добраться туда сама из-за сломанной ноги. Пыталась ползком, будто червяк, но у неё не получалось. Они Сеньку жалели и, как только она начинала беспокоиться, по очереди относили в лоток.

Виктор вновь выглядел ошеломлённым. По-видимому,

он даже не представлял, что подобным можно заниматься.

— А как ты знакомила Сеньку с остальными? — поинтересовался, делая шаг вперёд и становясь ближе ко мне. В животе то ли нервно, то ли возбуждённо затянуло, и я на мгновение задумалась — сейчас? Или позже, после чая?

Чёрт, давно я никого не соблазняла.

— Да обыкновенно, — пробормотала я слегка растерянно, продолжая смотреть Виктору в глаза. — По одному запускала в комнату, чтобы нюхались. Потом собрала всех вместе. Они же привыкли к компании, Сеньку приняли быстро. Облизывают её теперь по очереди, а то у неё самой плохо получается.

— Облизывают… — рассмеялся Виктор, блеснув ослепительной улыбкой.

И я решилась.

Это оказалось несложно, несмотря на то, что я тысячу лет не проделывала ничего подобного. Подойти ещё ближе, положить руки на плечи, приподняться, приоткрыть губы и прижаться ими к губам мужчины, который тоже не остался безучастным — сомкнул ладони на моей талии, прижимая к себе ещё крепче и выдыхая моё имя прямо мне в рот.

Последние сомнения вылетели из головы моментально, как только мы начали по-настоящему целоваться — слишком приятно это оказалось. Хотя «приятно» всё-таки не то слово. Крышесносно, обалденно, захватывающе… И отрываться от этого интересного занятия не хотелось вовсе.

Мне нравилось всё. И то, как Виктор ласково поглаживает меня по спине уверенной ладонью, и то, как, осмелев, легко сжимает ягодицы. И как требовательны, но тем не менее нежны его губы, изучающие мои, и как они перемещаются по моему лицу, спускаясь к шее.

Я откинула голову, млея от того, с каким пылом Виктор целует мне шею, то отрываясь от моей кожи, то припадая к ней с тихими стонами. Он вообще не стеснялся издавать звуки, и это возбуждало едва ли не больше, чем его действия.

— Ась… а чай? — спросил Виктор очень тихо, пробираясь ладонями мне под футболку, и взялся за застёжку лифчика.

— Потом, — выдохнула я, но отстранилась. Ещё не хватало потерять часть одежды в коридоре, чтобы потом её нашли близнецы, если я вдруг забуду подобрать. Нет уж, раздеваться надо в спальне. — Пошли.

Он не стал сопротивляться.

68

Виктор

Из всех капканов, в который можно было угодить, мне достался самый сладкий.

На чай она меня позвала… Ага, конечно.

Когда мы поцеловались, я сразу понял, что мы движемся по сценарию, заранее написанному Асей.

Но чего я не смог понять в тот момент, так это почему персонаж по имени Ася сдал всё-таки оборону и подпустил меня сейчас настолько близко. Мои мозги просто выключились от опьяняющего чувства возбуждения и не способны были (или не хотели) сложить два и два и понять, что я попался в тот же капкан, который однажды успешно избежал. Тогда, в машине, когда от Аси пахло алкоголем и она хотела отделаться от меня самым приятным и в то же время самым кардинальным способом на свете.

В своё оправдание скажу ещё раз — капкан был самым сладким в мире.