Взрослые люди

Шнайдер Анна

Поэтому я до самого вечера работала над текстом «Взрослых людей». Поскольку старт был спонтанным — я обычно так не делаю, — запаса текста практически не имелось, а подобное всегда заставляет меня нервничать. Я нервничать не люблю, вот и строчила весь день, усмехаясь, когда вспоминала вчерашний диалог с Виктором. Жук…

Я била себя по рукам, чтобы не срываться в реальные события — всё-таки книга не должна повторять настоящую жизнь на сто процентов, это нехорошо, да и может быть чревато повторением сценария. Я странный человек

и верю в программирование будущих событий, если ассоциируешь себя с героем или списываешь его с другого человека. А я никак не могла отделаться от мысли, что я и Маша — одно лицо.

Первый раз со мной такое.

И точно так же, как я сама, Маша в моей истории потихоньку начинала влюбляться в обаятельного чёрта Карла, злясь на себя, но не в силах противиться его животному магнетизму. Даже несмотря на лысину и небольшой животик…

В общем, я бы не удивилась, если бы Виктор вечером, после прочтения продолжения истории, начал подтрунивать надо мной. Но нет, он не стал обсуждать мою книгу, а просто поинтересовался, в силах ли завтрашняя поездка и во сколько ему подъезжать.

Отвечая, я нервно облизнула губы, подумав, что завтра — идеальное время, чтобы осуществить задуманное. Близнецы будут в школе, Лика в саду, так что нам никто не помешает.

Внизу живота всё сжалось, и я поморщилась. Нет чтобы думать о том, сколько баб было у Виктора, и испытывать к нему брезгливость! Но я в этом смысле, видимо, безнадёжна. То, что до меня, — это до меня, и какая разница, одна или сто девяносто девять? Главное, чтобы инфекций не было.

Вот! Кстати, надо презервативы купить. А то вдруг Виктор, этот опытный ловелас, лопухнётся и ничего с собой не возьмёт, не рассчитывая на благосклонность?

Говорю же — романтизма во мне всё-таки маловато…

64

Ася

На следующий день, как и договаривались, Виктор подъехал к подъезду рано утром, сразу после того, как я отвела всех по местам дислокации и зашла домой, чтобы запихнуть Сеньку в переноску. Кошка, завидев её, издала истошный мяв и попыталась удрать, но я была быстрее. Правда, поплатилась за свою быстроту расцарапанной рукой.

Такой я и вышла к Виктору — в джинсовых светлых бриджах и простой серой футболке, слегка недовольная, потому что царапину нещадно щипало.

— Ты чего такая хмурая? — Он, наоборот, весь сиял. И мне, когда я его увидела, тоже захотелось улыбнуться — слишком у него обаятельная улыбка, ещё и настолько радостная, будто у ребёнка, которого везут в «Макдональдс» лопать картошку фри и мороженое.

— Я не хмурая, а раненая, — ответила я, показав на длинную царапину от запястья до локтя. — Сенька постаралась. Очень не хотела ехать.

— Я её понимаю. Тоже врачей не люблю, — покивал Виктор, открывая передо

мной дверь в машину. — Может, тебе перекись дать? У меня в бардачке есть.

— Было бы неплохо, — обрадовалась я. Торопясь спуститься вниз, чтобы не опоздать на приём к вечно занятому Воронину, я не стала обрабатывать царапину.

Виктор оказался хозяйственным мужиком — дал мне не только перекись, но и кусок ваты.

— Интересная деталь для книги, кстати, — пробормотала я, промокая рану. — По тебе и не скажешь, что ты в машине перекись держишь. Я скорее заподозрила бы коньяк или виски…

— Ну нет, пить за рулём — это как-то совсем неадекватно, — весело хмыкнул Виктор, покосившись на меня. Я сидела рядом с ним, на переднем сиденье, поставив переноску с Сенькой на колени.

— Так коньяк, может, не для тебя, а для пассажиров.

— Возить пьяных пассажиров я тоже не люблю, — покачал головой Виктор. — Кстати, а ребят с тобой почему нет? Я рассчитывал, что они тоже поедут.

— Я же писала, что мы выписались вчера.

— Я предполагал, они выклянчат у тебя эту поездку, — рассмеялся мой собеседник. — Вместо школы и детского сада. Даже думал, куда можно потом поехать…

— Никуда нельзя, только домой. Сеньку лучше поскорее вернуть поближе к лотку, а то она может надуть в переноску.

Виктор забавно крякнул, а затем рассмеялся и заметил:

— Ты всё-таки здорово умеешь обламывать романтический настрой.

Я не стала говорить, что не только обламывать, но и создавать умею. Нет-нет, ещё рано. Скажу сейчас, что приглашаю его на чай, — и он может догадаться, что «это “ж-ж-ж” неспроста». Так что пока лучше промолчать.

— Как тебе вчерашнее продолжение? Читал небось? — уколола его я, совершенно не ожидая услышать в ответ:

— Знаешь, а я всё ждал, когда твоя героиня скажет, что закодирована. Каюсь, мне по-прежнему хочется услышать нормальное объяснение.

— Что? — изумилась я до глубины души, не сразу вспомнив, о чём говорит Виктор. Но, по-видимому, его эта фраза впечатлила гораздо сильнее, чем меня, — потому что вспомнить никак не удавалось.

— Я тогда спросил у тебя, в разводе ты или как, — пояснил Виктор, видя, что я по-прежнему не понимаю. — И ты ответила: «Я закодирована». Как алкоголик. Но так толком и не объяснила, что всё это значит.

— А-а-а, — я рассмеялась, закрыв ладонью глаза. Боже, Ася! Ты, кажется, во время вашей первой встречи с Виктором была в особенном ударе. Или в угаре. Угорала над ним как могла. — И правда жаль, что я не вставила это в книгу… Забавная фразочка.

— Может, всё-таки объяснишь?..

Я посмотрела на просительно-умоляющее лицо Виктора, на мгновение словно зависнув в пространстве от той теплоты, что светилась в его взгляде, и неожиданно подумала — а почему бы и нет? Что мне — жалко, что ли? Это ведь не тайна. Обычная история, каких миллионы, если не миллиарды.