Взрыв на макаронной фабрике

Раевская Фаина

Я мысленно с ним согласилась, вспомнив об Анастасии.

– А об алмазах они не говорили? – снова вернулась я к интересующей меня теме. – О бриллиантах, о деньгах, может?

– Нет, – покачал головой Матвей. – Ничего такого не было. Хотя они ведь могли и на кухню уйти, а отсюда не слышно…

– А потом? Что было потом?

– А что потом? Настя ушла, Родька пришел ко мне сам не свой. Выпил водки, уставился в одну точку и все твердил: «Ей надо как-то помочь!» Как я ни пытался с ним поговорить на эту тему, ничего не получалось. Он все говорил: «Меньше знаешь –

крепче спишь!» А потом и вовсе исчез…

Так, стало быть, Настя приходила к Родиону и просила о помощи. Она поняла, что куда-то вляпалась, и чувствовала, что ее должны убить. Связано ли это с алмазами? Ясно, что Родя помочь жене не смог. Или не успел. Да и сам пропал…

– Слушай, – нарушила я воцарившееся молчание. – А у тебя ключей от Родькиной квартиры нет?

– Нет, – пожал плечами Мотя. – А зачем они тебе?

– Хотелось бы заглянуть к нему. Может, и найдется чего-нибудь интересное…

– Так можно через балкон, – предложил молодой человек. – У нас лоджии рядом. Вернее, она одна, разделена перегородкой. Родька несколько раз забывал ключи дома. Так все время через балкон домой попадал.

– Ага, ему проще, он же бывший каскадер. А я? Да меня ветром сдует! – Я затосковала, представив себе открывшуюся перспективу. – Да и потом, я высоты боюсь! А тут аж восьмой этаж.

– Я буду лезть! – неожиданно заговорил Рассел. – Меня не сдуть. И высота я не бояться!

– Ты? – Я уставилась на американца. – А если сорвешься? Да меня Вовка на Соловки упечет на сто пожизненных сроков!

– Не волноваться, Женька! – Доуэрти поднялся и широко улыбнулся. – Situation on сontrol!

Я загрустила. Совсем некстати вспомнились американские боевики, в которых герои частенько говорят такую вот фразочку. Однако потом почему-то все взрывается, взлетает на воздух и вообще начинаются разнообразные неприятности. Неприятностей мне не хотелось, но и выхода другого не было.

– У меня есть веревка, – сообщил Матвей. – Мы его обвяжем и, если чего, втянем обратно…

С этими словами он покатил куда-то из комнаты. Вскоре послышался его голос:

– Женька, иди сюда! Помоги мне…

Я ринулась на зов. Мотя сидел в коридоре возле распахнутой двери встроенного стенного шкафа, заваленного грудой разного барахла.

– Вон там, на верхней полке, за ящиком с инструментами. – Парень протянул руку, указывая в недра шкафа.

Я принялась шарить на полке.

– А кто такой Вовка? – полюбопытствовал Мотька, наблюдая за моими поисками.

– Старший следователь прокуратуры, – нехотя пояснила я. – А ко всему прочему еще и мой родственник…

– Так вы из милиции, что ли?

– Сам ты из милиции! – огрызнулась я. – Я что, похожа на мента?

– Да не очень… – Матвей неуверенно пожал плечами. – Хотя знаешь какие сейчас менты бывают? А этот твой приятель… он кто?

– Вот он мент. Только американский. Коп, короче говоря.

– Ну да? Что, прям из самой Америки?

– Ага, из самого ее сердца, из Нью-Йорка. О, нашла! – Я наконец извлекла из шкафа моток веревки.

Не могу сказать, что это был канат. Глядя на веревку,

я засомневалась: а выдержит ли она вес американского полицейского, учитывая, что на русских харчах он немного прибавил в массе? Впрочем, выбирать не приходилось.

Я тщательно обмотала веревкой Рассела и завязала узел. Увидев этот узел, Матвей рассмеялся:

– Ты еще на бантик завяжи! Дай-ка я сам!

Какое-то время он возился с веревкой, а потом на талии американца появился узел, сильно напоминавший морской.

– Ну прямо-таки пояс верности! – хохотнула я. – Давай, Рас, вперед!

Американец вышел на балкон и глянул вниз. Я тоже с опаской посмотрела туда же. Во дворе играли детишки, прямо под балконом очень живописно чернел асфальт. Если Доуэрти сорвется, то жить он будет секунды три, пока находится в полете. При соприкосновении с землей его американская жизнь оборвется. Да и моя, собственно, тоже… Думать о плохом не хотелось. Чтобы успокоиться, я закрыла глаза и мысленно посчитала баранов. Получилось штук десять-двенадцать. Дальнейшему счету помешал голос Рассела.

– Женька, иди к дверь. Я тебе открывать, – сказал он.

Я распахнула глаза, убедилась, что Доуэрти не на асфальте под окнами, а на балконе Родиона, и быстро потрусила к выходу. Матвей двинулся было за мной, но я его осадила:

– Подожди здесь. Понадобишься – позовем!

Квартира Родиона состояла из двух комнат, в которых царило запустение и витал нежилой дух. Вся мебель была покрыта плотным слоем пыли, что свидетельствовало о длительном отсутствии хозяина. Интересно, что я надеялась отыскать в этих скромных, почти казарменных условиях?

– Рас, – обратилась я к американцу, – ты иди посмотри в комнатах шкафы там, ящички, а я на кухню загляну…

Доуэрти согласно кивнул и отправился выполнять задание. Я же поплелась на кухню. По привычке первым делом заглянула в холодильник. Из еды там была только сковородка с зелеными макаронами, залитыми какой-то странной приправой. При ближайшем рассмотрении приправа оказалась обыкновенной плесенью.

– Фу, гадость какая! – сморщилась я и захлопнула дверцу холодильника.

Чтобы неприятный запах улетучился быстрее, я потянулась к форточке. На подоконнике стоял цветочный горшок, из которого, причудливо изгибаясь, торчал кактус. Моего роста явно не хватало, чтобы распахнуть фрамугу. Чертыхнувшись, я ногой пододвинула табуретку и, кряхтя, взгромоздилась на нее. В помещение ворвался поток свежего воздуха.

– Ну вот, так-то будет лучше! – удовлетворенно заявила я и отряхнула руки. В этот момент табуретка пошатнулась, я не удержалась и с ужасающим грохотом рухнула на пол. В довершение ко всему горшок с кактусом угрожающе накренился и полетел вслед за мной.

– Уау!!! – взвыла я, когда колючки мексиканского растения впились мне в руку, а осколки горшка веером разлетелись по кухне.

На шум в помещение ворвался Рассел. Он замер на пороге, внимательно выслушал мой колоритный монолог о кактусах и людях, которые их разводят, а потом, протянув руку в направлении разбившегося горшка, прошептал: