Взрыв
Шрифт:
Не мог привыкнуть только к человеческой низости.
Сначала — директор того завода, с виду добрый, улыбчивый человек, никогда и не подумаешь, что отпетый пройдоха и мошенник.
А теперь — Татаров, заместитель начальника главка.
Фигура!
Уважаемый человек, вероятно, деловой, энергичный, умный…
Нет, подумал, выходит, не очень умный, не может преступник быть разумным в истинном смысле этого слова, ведь разумный человек не свернет с правильного пути. Нет, все же он не прав, не свернет только человек идейный и закаленный, а ум, впрочем, не исключает коварства, причастности к злодейству. Разве что умный человек просто не может не знать, что наказание неотвратимо, что избежать
Коренчук поставил портфель на пол, измятым платком вытер пот со лба. Подхватил портфель и зашагал дальше. Ну и пусть фигура, перед законом все равны.
19
Президент танцевал шейк.
Махал руками и брыкался, будто неразумный теленок, напевал, безбожно фальшивя и широко улыбаясь.
Вероятно, со стороны это выглядело бы комично: взрослый лысоватый человек с уже весьма ясно очерченным брюшком выкаблучивается наедине. Но Президент танцевал бы сейчас и под насмешливыми, даже презрительными взглядами. Плевать на все, главное, что у тебя отличное настроение и легко на душе, что все хорошо и самые большие радости впереди.
А что это именно так — впереди, — у Президента не было сомнений.
Час назад позвонил Шиллинг и сообщил, чтобы Президент готовился: они с Юлией скоро приедут к нему.
Президент вспомнил женщину в легком платье рядом с «Ладой» — длинноногая, стройная, удивительно привлекательная — и подумал: такой не знал никогда в жизни. И везет же таким подонкам, как Шиллинг. Ну дала ему природа фигуру, красотой не обидела, дурехи и липнут, невзирая на ум куриный, на то, что он ничего не представляющее собою ничтожество. Мужчин же любить и уважать следует не за мускулы, у настоящего мужика должна быть голова на плечах и полный карман, чтобы женщина знала: он может удовлетворить все ее желания.
Юлия!
Прекрасное имя, решил Президент и остановился, выпятив грудь. Он должен понравиться ей…
Президент проскользнул в переднюю, встал перед старинным зеркалом в бронзовой оправе. Не без удовольствия посмотрел на свое отражение. Картинно — видел, как это делают герои-любовники в театре, — отставил ногу, опершись носком замшевой туфли на ковровую дорожку.
Да, он должен произвести впечатление на Юлию. Модные темно-зеленые вельветовые джинсы, белая, из хлопка, индийская рубашка с едва заметной этикеткой фирмы, вшитой возле карманчика, золотой крестик на груди. Президент подумай и расстегнул еще пуговицу на рубашке — так ему легче дышится, и крестик лучше видно.
Сначала Президент хотел встретить гостей в домашней атласной куртке. Видел в кино, что именно в таких куртках ходят дома академики и известные артисты, даже надел куртку и прошелся в ней перед зеркалом, Что ни говори, а зрелище впечатляющее, но все же снял ее, решив: во-первых, в куртке жарко, долго не вытерпишь, особенно после возлияния; во-вторых, она как ни как старит его, а сегодня ему неимоверно хотелось сбросить лишний десяток лет.
Потому и остановился на молодежном ансамбле: вельветовые брюки, легкая рубашка, подчеркнутая небрежность, даже легкомыслие, но крестик из настоящего золота и цепочка массивная, не говоря уже о перстнях. Один с печаткой. Президент слышал, что такие когда-то носили русские вельможи, наверно, сам князь Потемкин (о других вельможах Президент ничего не знал), а Потемкин, говорят, держал в руках весь юг, недаром называли Таврическим. Значит, этот князь — фирма, а все, что подпадало под это определение, Президент привык ценить и уважать.
Он подышал на перстень и потер о вельветовые джинсы, немного повернул второй, с бриллиантом. Потемкинский перстень, гостья может и не оценить, а вот бриллиант заметит непременно, настоящая
Да, женщина настоящая и желанная…
Президент накрыл вьетнамскими, сплетенными из рисовой соломки салфетками журнальный столик и поставил на нем два подсвечника. Правда, вечера теперь долгие, но, если начнет темнеть, ужин при свечах приобретает особый шарм — убедился в этом, когда пригласил какую-то девушку в ялтинскую «Ореанду», случайную знакомую с набережной, не стоящую ни свечей, ни ужина в «Ореанде». Но интим со свечами в кабинке подействовал на нее так, что пошла к нему в номер без всяких уговоров.
Между подсвечниками Президент расставил бутылки с коньяком, виски и джином. Заглянул в холодильник и потер руки от удовольствия: семга, красная икра, свежая постная ветчина. Ну, конечно, и консервы, всякие там шпроты, лосось, не говоря уже о салате, приготовленном Катериной.
После того как Президент развелся с женой, что бы делал без Катерины? Приходит утром, стирает, вытирает пыль, варит борщи, жарит мясо — не женщина, а золото, и обходится значительно дешевле жены даже со средними запросами.
Президент взглянул на часы: скоро должны прийти…
Сменил в магнитофоне бабину, приглушил звук — квартиру заполнила легкая, прозрачная, словно хрусталь, мелодия. Это уже потом, когда хмель ударит в голову и кровь заиграет в жилах, можно будет ударить по нервам Юлии шейком, а пока музыка должна настраивать на лирический лад, пробуждать нежные эмоции.
Президент еще раз осмотрелся: кажется, все в порядке, все учтено. Оставалось ждать, а ждать он не любил. Лег на тахту, не сбросив туфель, нетерпеливо подрыгал ногой, сразу же вскочил и направился в лоджию. Отсюда увидит Юлию издали. Только бы Шиллинг не заметил, что сам Президент высматривает ее: задерет нос и потребует лишнюю сотню, нет у этого пройдохи ни стыда, ни совести. И Президент встал так, чтобы самому видеть всех, кто входит в дом, а его бы никто не заметил с улицы. И почему они замешкались?..
Лишь успел подумать, как услышал мелодию звонка из передней. Выходит, он прозевал Шиллинга! Сердце учащенно забилось, и Президент, глубоко вздохнув, чтоб успокоиться, пошел открывать.
Юлия стояла перед дверями, а из-за ее плеча фамильярно и нагло улыбался Шиллинг. Но Президент не обратил внимания на него, он смотрел на Юлию, тревога и страх овладели им — такой желанной и недоступной показалась женщина. Взяв себя в руки, Президент подумал: мало ли было таких! Лишь сначала выглядели недотрогами, все, в конце концов, зависело от его щедрости, главное, не спугнуть, подобрать ключик, а когда еще этот ключик золотой…
Мысль о золотом ключике совсем успокоила Президента, и он посторонился, пропуская Юлию. Прошла, чуть задев бедром, обтянутым джинсами, и Президент пожалел, что явилась в таком наряде. Правда, эти чертовы женщины понимают, что джинсы, хоть и скрывают ноги, делают их, так сказать, сексуальнее, а Юлия к тому же надела совсем открытую кофточку, оголив плечи»
Президент любовался Юлией, совсем забыв о Шиллинге. Смотрел, как гостья поправляет прическу перед зеркалом, и довольная улыбка поневоле растягивала его губы. Так и есть, Юлия мимоходом провела пальцами по бронзовой оправе, значит, зеркало поразило ее, а Президент знал, что первое впечатление часто бывает решающим для женщины. А ведь уже тут, в передней, все было подчинено тому, чтобы поразить, ошеломить того, кто переступил порог квартиры. Стены обшиты деревянными панелями, двери оклеены финскими обоями под дерево, а по краям украшены гипсовой узорчатой лепкой с позолотой, даже двери туалета чуть ли не сплошь раззолочены, а вместо ручек — бронзовые львиные морды с кольцами в ноздрях.