Weird-реализм: Лавкрафт и философия
Шрифт:
В следующем пассаже всезнающий рассказчик приводит пример превосходства Джилмена в области геометрии Римана:
Однажды в аудитории обсуждалась возможность существования нерегулярных искривлений пространства и теоретическая вероятность сближения или даже соприкосновения нашего участка вселенной с другими ее областями, удаленными от нас не менее, чем самые далекие звезды нашей галактики или чем сами другие галактики, а может быть, даже не менее далекие, чем такие объекты, которые, как можно предположить лишь гипотетически, находятся вне пределов эйнштейновского континуума пространства-времени. Всех поразило, с какой свободой владеет Джилмен этими темами, несмотря даже на то, что некоторые из его гипотетических примеров не могли не возбудить новых слухов о его эксцентрической нервозности и замкнутости (ВД 241-242 — пер. изм.).
Здесь
79. Пузыри вытянутой сферической формы
«Два существа из числа двигавшихся наиболее осмысленно (одно напоминало скопление переливающихся пузырей вытянутой сферической формы, а другое, поменьше, — многогранник совершенно невероятной окраски с быстро сменяющимися выступами на поверхностях), казалось, чуть ли не опекали Джилмена и двигались рядом с ним или чуть впереди, пока он пробирался между какими-то гигантскими призмами, огромными лабиринтами, нагромождениями кубов и плоскостей, подобиями странных циклопических построек» (WH 665; ВД 248).
Как это обычно происходит во «Снах в ведьмином доме», описание подается как сцена из сновидения. Читатель вряд ли согласится с этим объяснением происходящего, и к концу рассказа у нас не останется оснований утверждать, что все это происходило во сне, а не в действительности. Начнем с заключительной части отрывка, где мы обнаруживаем образец типичной архитектуры Лавкрафта, который мог бы занять достойное место в Антарктике. «Нагромождения кубов и плоскостей» — яркое, вызывающее замешательство изобретение; «подобия зданий» также порождают множество догадок, как и ранее описанные «половинчатые существа». Уилсон счел бы «подобия зданий» банальным трюком автора бульварного чтива, но мы замечаем, что это определение появляется в конце перечисления более правдоподобных геометрических тел — будто бы непрошеный гость проникает в закрытый клуб, затесавшись среди своих почтенных друзей.
Это отсылает нас к более необычной первой части отрывка. Легче всего описать вытянутую сферу как форму, расширенную в вертикальном направлении, похожую на яйцо. Большое скопление таких переливающихся сфероидов, похоже, наблюдает за Джилменом без всяких враждебных намерений. Существа парят неподалеку от студента, когда он бредет по странному живописному ландшафту. Это скопление переливающихся пузырей, несомненно, опасные шогготы, которых Дайер и Данфорт встретили в Антарктиде; они же, если верить старому Зейдоку из Инсмута, готовятся к нападению на побережье Массачусетса. Несмотря на жуткую репутацию этих существ, Джилмен, похоже, наладил с ними удивительно хорошие отношения. Помимо шогготов, его сопровождает существо, описанное как «многогранник совершенно невероятной окраски [„цвет по аналогии“? — Г. X.] с быстро сменяющимися выступами на поверхностях» (WH 665; ВД 248). Фантастические, невозможные с зоологической точки зрения монстры сменились фольклорными ведьмами, а теперь перед нами появляются строго геометрические чудовища, населяющие многомерные пространства Римана.
Интересно и то, что эти скопления пузырей, как и небольшие подвижные многогранники, принадлежат к более широкому классу существ из сна Джилмена: «...Органические объекты, чьи движения казались наименее беспричинными и бесцельными» (WH 665; ВД 248). Никто, кроме Лавкрафта, не смог бы придумать такую классификацию. Автор не сообщает напрямую, что другие существа в этом пространстве движутся беспричинно и бесцельно, но мы неизбежно приходим к такому выводу. «Из всех собак на выставке, эти три — наименее уродливы...» — подобные двусмысленные комплименты можно услышать от любителей кошек, но никогда ранее такой ход мысли не применялся к определению обоснованности и целесообразности передвижения живых существ.
80. Рядом со старухой
«Рядом со старухой шевелилась высокая трава, как если бы у ног ее, на земле, копошилось другое живое существо» (WH 666; ВД 250).
Через вымышленный город Аркхем протекает вымышленная река Мискатоник, невольно бросающая вызов Рейну и Истру Гёльдерлина, о которых писал Хайдеггер. Но вместо того, чтобы в мрачной хайдеггеровской манере связывать немцев и греков, Мискатоник связывает неевклидовы штудии юного Уолтера Джилмена с фольклорным ведовством «обывательницы» Кеции Мейсон и ее фамильяра со «странной кличкой». В день, который описывается в отрывке, Бурый Дженкин «поднял правую лапку, так пугающе похожую на человеческую кисть, и указал ею куда-то в пустоту» (WH 666; ВД 249). Затем Джилмен, по обыкновению прогуливающий занятия в университете, ловит себя на том, что неотрывно смотрит на ничем не примечательное место на полу, причем точка, приковавшая его внимание, постепенно смещается. Выйдя из дома, чтобы пообедать, Джилмен «неожиданно заметил, что все время поворачивает на юго-восток» (WH 666; ВД 249). Впоследствии выясняется, что все его сознательное и бессознательное внимание было направлено на точку, которая «располагалась где-то между Гидрой и Кораблем Apro» (WH 667; ВД 251) и медленно вращалась по небосводу по обычной дневной траектории звезд.
Джилмен переходит мост через Мискатоник, глядя на «остров, что пользовался такой дурной славой» (WH 666; ВД 250), причина которой нигде не раскрывается. Там он видит женщину, которая раньше являлась ему только в так называемых снах; она поворачивается к Джилмену, тот убегает. Но перед этим он видит, как возле нее шевелится трава. Расплывчатое описание, не раскрывающее, что за существо движется в траве, очевидно обманный маневр, ведь мы точно знаем, какое это существо. Здесь мы имеем дело, можно сказать, с домашней версией аналогичного указания в заключительной части «Мглы над Инсмутом», когда появляется очевидное свидетельство присутствия невидимой толпы — отблески и колыхание. Теперь Джилмен наблюдает не ужасающие тёмные знамения, а простое движение высокой травы. Присутствие Бурого Дженкина, таким образом, выражается в колебаниях растений. Это материальное свидетельство сопровождается уже не столь вещественной отсылкой к отвратительной хозяйке крысы: «...Даже находясь на значительном расстоянии от острова, он [Джилмен — Г. X.], казалось, чувствовал всю силу чудовищной, неукротимой злобы, которую источал полный насмешки взгляд согбенной ветхой старухи в коричневом платье» (WH 667; ВД 250). Мы невольно приходим к выводу, что не менее чудовищная и неукротимая злоба может скрываться и за невинным движением травы на острове.
Однако равенство здесь будет неполным. Характеристики Кеции указывают на некую злую силу, которую невозможно адекватно выразить словами. Движение травы, напротив, наделяется «кубистическим» аспектом еще одного чувственного качества, привитого ко вполне земной сущности, принадлежащего к тому же порядку знаков, что и острые зубы, длинная шерсть, поросшее шерстью лицо и странные, похожие на человеческие кисти лапы. Коротко говоря, Кеция и Бурый Дженкин воплощают здесь две главные оси weird-онтографии Лавкрафта. Не удивительно, что они нуждаются друг в друге и всегда неразлучны.
81. Своя неземная симметрия
«Джилмена поразила причудливая форма угловатых плиток — не то чтобы полностью асимметричная, но, скорее, имеющая какую-то свою неземную симметрию, правил которой он никак не мог уразуметь» (WH 669; ВД 254 — пер. изм.).
В этом отрывке Джилмен блуждает в еще одном «сне», который переносит его в физическое пространство, уже описанное в «Хребтах безумия». Джилмен наблюдает не что иное, как «бескрайний циклопический город» (WH 669-670; ВД 255), раскинувшийся в двух тысячах футах под ним. Отсутствие льда и снега в данном случае не имеет значения, поскольку Антарктида, вероятно, не была покрыта льдами во времена расцвета Старцев, много миллионов лет назад. Более показательно, что Кеция и Бурый Дженкин приближаются к Джилмену в компании трех «живых существ ростом примерно в два с половиной метра... существа передвигались на своих нижних лучах, изгибая их наподобие паучьих лапок...» (WH 670; ВД 255). Теперь отсылка к «Хребтам безумия» совершенно очевидна.