When I grow up. Пособие для взрослых девочек из дисфункциональных семей
Шрифт:
Достав книги из сумок и налив себе чай в огромную кружку, Даша уходила в свою комнату и погружалась в мир Канта и Макиавелли. Она читала, читала, читала… Жадно ища ответы на вопросы, точнее, ища сами вопросы. Вопросы, которые она задавала себе много лет, но почему-то не могла сформулировать.
– Только дверь не закрывай, чтоб я видела, чем ты там занимаешься, – крикнул строгий голос мамы из соседней комнаты.
– Конечно, мама, – отвечала Даша и продолжала проглатывать главу за главой.
Даша читала до глубокого вечера, когда мама, обычно тихо подкрадываясь и пытаясь прочитать то,
– Ужин готов. Пойдем!
Это была строевая команда, по которой Даша немедленно закрывала книги и шла на кухню.
Даша не умела готовить.
Хотела научиться, но пользоваться кухней без разрешения мамы было запрещено.
«Владение чужой душой».
Глава 3
Невероятно, но факт – в школе Даша была одной из лучших учениц в классе. Тогда почему же с самого детства она жила с ощущением своей глупости? Не потому ли, что именно в детстве у нее выработали привычку постоянно называть себя «глупой» рядом с мамой?
Потом к этому ощущению прибавилось ощущение некомпетентности и непрофессионализма.
Это была какая-то странная жизнь, больше похожая на игру с правилами, которые никто до конца не знал.
С одной стороны, Даша была талантливой перспективной ученицей, к шестнадцати годам прекрасно овладев испанским и английским языками. С другой стороны, в ее семье стоял какой-то странный запрет говорить о своих успехах при маме, дабы не провоцировать скандал.
С одной стороны, Дашина мама всегда ходила на родительские собрания, сидела за первой партой и важно улыбалась, когда учителя хвалили ее дочь. С другой стороны, будучи вдвоем с Дашей, она часто зло смотрела на нее и говорила: «Ничего, я в молодости корячилась, и ты будешь».
Но все вокруг так приторно искренне убеждали Дашу, что мама ее очень любит, что в конце концов Даша просто выработала свою собственную модель жизни: хорошо учиться, найти работу, не врать, не обижать людей и, главное, никогда не обижать маму.
И схема эта прекрасно работала. Даша блестяще закончила школу. Потом поступила в институт. А потом. Настал тот самый день… День того самого экзамена.
Она сама до конца не понимала, что тогда произошло. Просто та ее часть, которая отвечала за Дашу – не Дашу, то есть за «Дашу незнающую», завладела внезапно ее головой, ее телом. И прямо на экзамене Даша вдруг почувствовала такой непередаваемый звон в ушах, такую боль в голове и, главное, она почувствовала, что больше не может притворяться… Нужно было выбирать. Прямо там. На экзамене. В конце второго курса. Нужно было прекращать это странное раздвоение личности, с которым она жила уже долгие годы. Надо было решать. И Даша выбрала маму – она не представляла свою жизнь без нее.
Прямо посередине экзамена Даша молча положила билет на стол преподавателя и ушла… С экзамена и из института.
Мама была в ярости. Она плакала и кричала. Даша тоже плакала и кричала. Она и сама до конца не понимала, зачем она сделала то, что сделала.
В конце концов, через несколько дней мама мрачно зашла в ее комнату и объявила: «В институте, где работает тетя Валя, требуется уборщица. Не можешь учиться – будешь работать».
И
Жизнь начинала налаживаться.
Глава 4
Восемнадцать лет – это много. Для тех, кто действительно живет и чья жизнь меняется с бешеной скоростью. Для тех же, в чьей жизни все самые яркие события как будто остались позади, восемнадцать лет – это один день. Один долгий день, в течение которого ты постоянно ныряешь в те моменты, когда ты был счастлив.
Иногда в салоне, где работала Даша, клиентов практически не было, и она могла полностью погрузиться в свои воспоминания. И продолжать искать ответы на вопросы.
Кроме того, Даше разрешалось приносить свои книги и читать в свободное время. И Даша все время читала. Все еще ища ответы на вопросы.
– Карен Хорни, ого! – вернул ее красивый мужской голос в реальность.
Даша вздрогнула. И почему-то вспомнила тот день, когда она опрокинула ведро.
– Добрый день! Добро пожаловать в наш салон! – начала Даша неестественным выдрессированным голосом, – вы записаны?
– Да, я на шестнадцать ноль-ноль, но я пораньше пришел. Посижу, – отвечал красивый голос.
– Чай, кофе? – продолжала свои обычные цирковые прыжки Даша.
– Пожалуй, психоанализ и Фрейд, – засмеялся голос.
Даша снова вздрогнула.
– Простите? – испуганно спросила она, – я не расслышала.
– Ну вы такие книги читаете! Можем обсудить! Я в этой области, говорят, немного понимаю.
Даша вздрогнула в третий раз. И, наконец, нерешительно подняла глаза, чтобы увидеть, кому принадлежал голос.
Перед ней стоял невероятной красоты молодой человек в строгом костюме и толстых роговых очках, похожих на те, что носили в 1980-е. Он внимательно смотрел на нее своими умными глазами, как будто ожидая, что она будет делать, как дальше выкручиваться.
– Вы можете присесть здесь, на диване. Если все же захотите чай или кофе, я приготовлю немедленно. Приятного отдыха! – отчеканила заранее заученное Даша. С клиентами, тем более красивыми привлекательными мужчинами ей говорить было запрещено. Еще с молодости. А теперь, когда она работала на мечтающую выйти замуж истеричную женщину средних лет, и подавно.
– Ну я приехал на час раньше. Может, все же обсудим Хорни? Вы знаете, какая интересная у нее была судьба?!
У Даши закружилась голова. Ей становилось плохо. В ушах зазвенело что-то и как будто лопнуло. Ей показалось, что она вот-вот упадет.
– Простите, я на секунду.
Мозг отчаянно пытался найти, за что бы зацепиться. Ей нельзя говорить с ним, нельзя ни в коем случае. Она не может потерять эту работу.
– Анабелла Владимировна, – осторожно на цыпочках заходя в кабинет к директрисе, шепотом произнесла Даша, – там такой интересный молодой человек пришел. И вас спрашивает. Хочет с вами познакомиться. Специально на час пораньше приехал. Что-то такое умное говорит, я не понимаю ничего.
Этот трюк Даша знала даже лучше других. Он назывался: «А я вообще-то глупая».