When the Mirror Cracks
Шрифт:
– А моя рука? – осторожно спросил брат. – Там… никаких отметин?
– Нет, – подросток вздохнул. Он считал, что Дику слишком рано знать даже облегченную версию случившегося. – Когда они привезли тебя, ты ненадолго пришел в себя и попытался вскрыть вены. Чудо, что сухожилия не задел. Джей растерялся немного и побоялся сделать тебе больно, поэтому остановил слишком поздно. А потом ты…
– Впал в кому, – догадался Грейсон. – Да.
Они замолчали, не зная, что говорить дальше. Дик уставился на свои ноги, прикрытые одеялом, Тим рассматривал его лицо и все пытался заглянуть
– А где Джейсон? – через какое-то время поинтересовался Грейсон. – Он вчера обещал зайти.
– Он ушел, – ответил Тим, почти тут же осознавая, что сморозил глупость. – Ну… у него появилась зацепка на Ника Эдриана, и он решил не терять времени. Как только он вернется, я передам, чтобы он зашел.
– Ушел, – пробормотал Дик, пытаясь заглушить голос в своей голове.
«Он предал. И сделает это снова. Он будет первым, кто бросит тебя».
– Он хочет отплатить тому, кто сделал с тобой такое, Дик, – безо всякого желания Тим вступился за Джейсона. Лишь бы брат не узнал про то, что Тодд на самом деле струсил и сбежал.
– Такое? – Грейсон сверкнул глазами. Дрейку стало не по себе.
Проклятый голос, его собственный проклятый озлобленный голос звучал в голове и не давал думать.
«Ты только будешь мучить их, изводя своим видом и уничтожая образ, в который они верят».
– Ну… ты сильно измучен, – пожал плечами Тим. – И, на самом деле, это выглядит отвратительно.
«…ты останешься один, брошенный и ничтожный».
– И поэтому ты решил держать меня за идиота? – тон Дика стал резким, почти неприязненным.
– За идиота? О чем ты?
– Тим, меня, может, и накачивали дрянью три недели, но дебилом от этого я не стал, – все так же произнес Грейсон. – Я знаю, что ты мне врешь. Обо всем.
– Дик, мне очень жаль, что тебе пришлось вынести такое, и…
– Жаль? Тебе жаль? – брат окончательно взорвался. Словно не замечая боли, он поднялся с кровати, довольно грубо толкнув при этом Тима, и, дойдя до окна, схватился рукой за подоконник.
В глазах плыло.
– Дик, ты слишком слаб. Вернись в постель, – попросил Дрейк, стараясь сохранять спокойствие. Он искренне не понимал, что творится в голове Грейсона, но хотел все наладить.
– Тебе жаль, – со злобой повторил Грейсон. – Значит, так я сейчас выгляжу? Жалким?
– Я не говорил такого, Дик, – попытался оправдаться Тим. – Просто… эти три недели, потом еще восемь дней в коме… это измотало тебя. Если бы мы нашли тебя немного раньше, быть может…
– А ты вообще искал меня? – резко перебил Грейсон.
– Дик, ты чего? Конечно искал. Мы все искали.
– Три недели, – задумчиво проговорил Грейсон. – Три гребаных недели! И неужели такой детектив, как ты, не нашел ни одной зацепки?
– Дик…
– Заткнись! Я имею право знать. Я хочу знать, почему меня бросили? Я настолько не важен? – Грейсон задыхался от злости. – Почему вы позволили делать со мной такое, а сейчас отводите глаза и врете? Жалеете. Считаете испорченным. Я вижу это. Я не слепой. Тодд сбежал, да? Первым. А ты теперь не знаешь, как от меня отвязаться. Хочешь, облегчу задачу?
– Что? – выдал Тим практически на автопилоте. Он все еще пытался понять то, что говорил ему брат.
– Проваливай! – повторил Дик, неожиданно сильно хватая его за руку и толкая в сторону двери. – Мне твоя жалость не нужна! И твое вранье тоже. Уходи, Тим.
– Дик, я помочь хочу! – отчаянно крикнул подросток, пытаясь достучаться до разума Грейсона. – Ты не в себе. Успокойся.
– Разберусь без тебя, – прошипел Дик, открывая перед ним дверь. – С меня хватит лжи. Выметайся.
Оставалось только подчиниться. Спорить с не совсем вменяемым братом, пытаться доказать ему, что он действительно хочет помочь, подросток бы уже не смог. Было слишком обидно и слишком больно услышать такое от Дика.
В дом он вошел уже как Тим Дрейк.
Понадобилось несколько часов, чтобы точно вычислить нужное место. Еще какое-то время Тим пытался решить для себя, стоит ли вообще делать то, что он задумал.
Он вспомнил взгляд Дэмиена и сжал кулаки.
Еще как стоит.
Заблокировав лифт прямо перед нужным этажом, Тим переоделся, полностью превращаясь в Красного Робина и отдавая контроль над своим разумом ярости.
Наверно, впервые в жизни он был настолько зол.
Он еще раз проверил крылья, размял пальцы и на пробу перебросил посох из одной руки в другую. Закончил последние приготовления и открыл лифт.
Теперь отступать было уже поздно.
Закрыв глаза, Дик устало сел на угол кровати. Тело ныло, потревоженное слишком резкими движениями. Часть его слабости все же не была напускной. Месяц, проведенный в практически овощном состоянии, давал о себе знать.
Он хотел бы забыть это время. Он хотел бы забыть часть галлюцинаций, посетивших его, пока он был в коме. Но не мог.
Единственное, что было в его силах – не запачкать тем, во что он превратился, других. Грейсон знал, что глубоко обидел Тима. Знал, что наговорил лишнего и сорвался из-за пустяка. Из-за своих домыслов и мерзкого голоса в голове, который все пытался убедить его в том, что он приносит близким только боль. Из-за глупой обиды на Джейсона, который ушел, не предупредив. И это действительно казалось Дику побегом.
Он был сломлен. Разбит. Ему не хватало сил на борьбу с самим собой. И он все больше сдавался своей темной стороне, позволяя ей управлять своим разумом.
Единственное, на что Дик был способен – оттолкнуть от себя всех, чтобы не мучить. Чтобы им не приходилось каждый день смотреть на него, изможденного и бессильного. Чтобы они не просили от него того, чего он не мог им дать.
С Тимом вышло грубо. Но Грейсон оправдывал себя тем, что заботится о брате.
Он отоспался за день и сейчас ненавидел себя за это. Тело вновь отзывалось болью на каждое движение. Мысли заполняли голову, разрывая ее. Дик не мог сосредоточиться ни на чем, что могло бы помочь ему вырваться из отвратительного состояния. Вместо этого он только сильнее ощущал то, насколько ничтожным он стал. И сам топтался по тому, что не было разбито Ником Эдрианом и наркотиками.