Wiki-правительство: Как технологии могут сделать власть лучше, демократию – сильнее, а граждан – влиятельнее

Новек Бет

За последние годы сложность задачи, стоящей перед патентным экспертом, лишь возросла. Расширение предметной области и увеличение срока действия патентов, а также ужесточение патентного законодательства в пользу держателей патентов подстегнули беспрецедентный рост патентной активности. Это в свою очередь стало вызовом для Бюро патентов, вынужденного рассматривать все эти новые и разнородные патентные заявки.

Количество заявок

Количество заявок удвоилось как во времена Рейгана, так за последние 10 лет, с 1997 по 2007 г.⁵³ Патентная активность в мире растет на 4,7 % каждый год⁵⁴. USPTO сегодня получает до 420 000 заявок ежегодно⁵⁵. Очередь достигла неимоверных масштабов и уже кусает себя за хвост: у патентного эксперта все меньше времени на рассмотрение заявки, и его рецензии стали

менее тщательными. Чем проще процесс подачи заявки, тем больше их подается. В настоящий момент ожидает своей очереди 1 млн заявок, из них 120 000 «лежат на столе у Джека». Бюро патентов Японии (JPO) работает с такой же (если не с большей) нагрузкой, получая более 400 000 патентных заявок ежегодно, а в очереди еще 750 000. В JPO работает всего 1358 патентных экспертов – приблизительно треть от штата Бюро патентов США⁵⁶. Усложняет задачу и то, что USPTO трудно удерживать наиболее опытных сотрудников – нет возможности платить им больше. Поэтому число экспертов на каждую тысячу заявок в бюро меньше, чем надо, минимум на 20 %.

Возможно, люди сегодня стали более изобретательными, чем раньше, или находятся под большим давлением со стороны инвесторов и должны получить патент, чтобы отсечь конкурентов. А возможно, думают, что получить патент стало проще. Независимо от причины рост патентной активности не дает эксперту тратить много времени на поиск и оценку информации.

Диапазон патентов

Увеличение числа заявок отчасти вызвано и расширением предметной области, которую USPTO и суды считают сегодня патентоспособной. USPTO рассматривает заявки более чем 400 классов и тысячах подклассов изобретений: от А-образных конструкций и абаков до цитр, зоотехники и сухариков⁵⁷. Среди наиболее популярных классов изобретений – чипы и аксессуары для гольфа⁵⁸. Необходимость разбираться в столь разных видах науки и техники создает дополнительные трудности для экспертов.

Конституция оставляет за конгрессом и судами право решать, что может быть запатентовано. В дополнение к традиционным «патентам на изобретения» в технической, производственной и биохимической сферах конгресс добавил средства защиты растений и промышленный дизайн⁵⁹. Из-за очевидной конкурентной и научной ценности патентов в 1980-х был расширен диапазон патентоспособных областей и увеличено время действия патента. В 1982 г. Верховный суд в так называемом постановлении Чакрабарти провозгласил, что «все под солнцем патентоспособно», включая бактерии. Расширение патентного поля стало основой для развития биотехнологической промышленности⁶⁰. Но как только Верховный суд открыл этот ящик Пандоры, суды низших инстанций дали дорогу патентированию компьютерных программ, деловых и финансовых методик, генных технологий⁶¹. Расширение патентного поля также подхлестнуло связанную с патентами исковую активность.

К счастью, в том же году, когда начало действовать постановление Чакрабарти, конгресс создал Апелляционный суд по федеральному округу (CAFC) – специализированный апелляционный суд, цель которого – разъяснение противоречий, возникающих в результате решений окружных апелляционных судов⁶². Например, Апелляционный суд восьмого округа, находящийся в Сент-Луисе и Сент-Поле, за последние десять лет не сохранил действующим ни один оспоренный патент, тогда как суд пятого округа, базирующийся в Новом Орлеане, принимал решения в пользу держателей патентов более чем в 80 % случаев⁶³. Создание CAFC привнесло в процесс больше единообразия и, следовательно, определенности и увеличило вероятность того, что в случае судебного разбирательства патент будет сохранен⁶⁴. Расширение патентоспособного предметного поля вызвало противоречивую реакцию: реформаторы утверждали, что различать идею (например, математическую формулу), которую нельзя запатентовать, и практическое изобретение (использование формулы в компьютерной программе, которая дает результат), – это абсурд⁶⁵.

Решение Верховного суда, позволяющее понимать широко предмет патентоспособности и включить в него программное обеспечение и методы деловой деятельности, привело к росту числа заявок. Это, конечно, оказало негативное воздействие на готовность USPTO их рассматривать. Программное обеспечение не было патентоспособным до начала 1980-х. Поэтому не существовало и развитой базы данных по известному уровню техники в этой области. Если механические изобретения могут быть проиллюстрированы изображениями, то методы деловой активности (например, компьютерная программа для определения финансового риска, инвестиций, хеджирования независимой отсроченной компенсации или пресловутая

«покупка за один клик» для транзакций в Интернете) часто не поддаются простому описанию. К тому же информация в этих областях слишком быстро меняется, что не позволяет Бюро патентов создавать архивы.

Продолжительность срока

В дополнение к расширению предметного поля конгресс также продлил продолжительность действия патентов к удовольствию их держателей. По Акту Хэтча – Ваксмана конгресс продлил действие патентов на новые лекарства (по причине отсрочек, вызванных необходимостью получить одобрение Управления по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов)⁶⁶. Через десять с небольшим лет конгресс изменил продолжительность защитного действия патента с 17 лет со дня изобретения до 20 лет со дня подачи заявки, чтобы соответствовать Соглашению ВТО по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности⁶⁷. Продление срока было встречено критикой со стороны тех, кто утверждал, что 20 лет – это много в мире, где технологии, особенно в высокотехнологичных отраслях, меняются слишком быстро. Кроме искусственного завышения потребительских цен более длительный срок может подавлять стимулы для последующих инноваций со стороны конкурентов⁶⁸.

Сложность патентов

Патентных заявок становится не просто больше, они становятся и более сложными, и более объемными⁶⁹. Джон Долл, комиссар USPTO, жалуется на многословные и неясные формулировки утверждений. Подготавливаемые юристами формулировки, говорит он, часто не понимают сами изобретатели, не говоря уже об экспертах⁷⁰. И здесь нет никакого злого умысла. Юристы просто делают все, что в их силах, чтобы обеспечить своим клиентам насколько возможно более сильные и обширные патенты.

За последние 30 лет количество слов в патентных заявках, особенно в письменных описаниях, почти удвоилось, как и число утверждений⁷¹. Если среди всех заявок среднее число утверждений – около двух дюжин, то их количество в конкретных заявках серьезно варьирует. Заявка может содержать и одно-единственное утверждение (например, «Элемент-95»)⁷², и сотни и даже тысячи утверждений. Как правило, такие заявки относят к сложным изобретениям, особенно в области биотехнологий или фармацевтики. Shell Oil как-то подала заявку с 8958 утверждениями⁷³. А об изобретателе Рональде Каце даже появилась статья в Wikipedia: его заявки обычно включали сотни страниц утверждений, составленных так, чтобы утомить и перехитрить эксперта⁷⁴. Нагромождение утверждений и все более длинные заявки без соответствующего увеличения времени по их изучение подтолкнули в конце 2007 г. USPTO к введению ограничения количества утверждений 25 пунктами, распространяющегося и на уже поданные заявки⁷⁵. Изобретатель, желающий подать более длинную заявку, теперь был обязан выплатить существенный взнос и предоставить собственное исследование и анализ литературы. Однако федеральный суд Вирджинии постановил, что такое правило является превышением регламентирующих полномочий USPTO⁷⁶.

Работа экспертов

Эксперты Джека Харви работают с закрытыми базами данных с ограниченным набором научной информации, и им отведено всего 20 часов на рассмотрение заявки, которая может быть плохо написана и часто содержит сотню пространных и непонятных утверждений о предмете, о котором они могут ничего не знать. К тому же изобретатель вправе не предоставлять никакой дополнительной поясняющей информации. И словно этого недостаточно, для эксперта существует и финансовый стимул – премия за более быструю выдачу патентов.

В ходе недавнего исследования только 11 % экспертов согласились с утверждением, что «действующая система предоставляет достаточно времени для качественного выполнения работы»⁷⁷. Основным недостатком, по их словам, является правило, согласно которому у них есть всего 20 часов на каждое задание⁷⁸. Иными словами, у них всего 20 часов на чтение заявки, уяснение смысла утверждений, изучение релевантной литературы и применение правовых стандартов новизны и неочевидности к научным фактам. Эксперт должен еще подробно изложить в письменном виде свое решение. Нагрузка, ложащаяся на USPTO, указывает на слабые участки системы принятия решений о патентоспособности. И патентные эксперты несут основную ее тяжесть. Как отмечает глава профсоюза экспертов, «на древнюю поговорку о том, что меньше людей сделает меньше работы, руководство бюро отвечает: только пока вы не начнете стегать их сильнее»⁷⁹.