With the sun
Шрифт:
Ласковые губы обняли член самого Гарри, тоже уже вполне готового к продолжению. Горячо, влажно, тесно… гриффиндорец зарыл пальцы в шёлковые на ощупь тёплые волосы Драко.
– А-ах!.. а-аа… Дра-ко… о-о…
Слизеринец медленно посасывал, словно издеваясь над извивающимся Гарри, готовым убить Вольдеморта ещё десять раз подряд - лишь бы ему дали поскорее кончить. Гибкий язык плотно прижался к большой вене и подвигался вверх-вниз - на миллиметр, не больше, но распалённому Гарри было более чем достаточно.
– Дра-ако-о-о-!!..
–
Вместо какого-то ответа Гарри молча притянул его к себе и поцеловал. Собственный солоноватый горький вкус смешан со сладостью Драко… Потрескивание огня в камине, запах сгорающих капелек смолы и травяного шампуня Драко, ровное тепло пламени, обжигающий жар там, где тело касается тела, холодок предвкушения под ложечкой… Что-то нереальное было во всём этом, что-то сюрреалистичное и пронзительное, будто всё было неправдой, сном. В самом деле, может ли человеку в этой жизни быть настолько хорошо?..
– Я люблю тебя, я так тебя люблю… - шептал Гарри, не заботясь о том, слушают ли его.
– Я жить без тебя не могу, я весь день думал о тебе, Драко, я так тебя люблю…
Блондин почему-то плакал, и Гарри прилежно сцеловывал эти слёзы с бархатистых щёк; почему-то они были почти как вода, словно всю горечь Драко уже успел где-то выплакать сегодня.
От лица Гарри перешёл к шее - он так любил ставить свои метки на этой белоснежной коже. Слизеринец запрокидывал голову, предоставляя себя в полное распоряжение Гарри - пожалуй, он не возражал бы, перережь ему Поттер горло.
Гарри покружил языком во впадинке пупка и принялся ласкать руками спину и ягодицы Драко. Их напряжённые члены соприкасались.
– Я хочу тебя, Драко, - шепнул Гарри, целуя слизеринца за ухом.
– Хочу тебя внутри меня.
Слизеринец гортанно простонал что-то и одним рывком уложил Гарри на спину.
– Accio смазка!
Сразу два пальца, скользких от смазки, проникли в Гарри, и гриффиндорец вскрикнул от неожиданности. Прохлада рук Драко и смазки и внутренний жар его тела…
– Тебе больно?
– Драко медленно продвигал пальцы, нежно массируя канал Гарри, и тревожно вглядывался в лицо брюнета. «Смешной… он каждый раз так заботится, словно это у нас впервые».
– Всё хорошо, продолжай, - Гарри приподнялся на локтях.
Драко добавил ещё один палец. Гарри, не выдержав, подался вперёд, насаживаясь на эти тонкие осторожные пальцы, требуя большего.
– Драко… ну давай же. Я готов, - просил Гарри; глаза у него закатывались от невыносимого желания.
Но Драко добавил и четвёртый палец, чтобы быть уверенным в том, что не причинит Гарри боли. И только тогда, убрав руку - Гарри издал разочарованный вздох - вошёл в гриффиндорца. Так аккуратно и медленно, как никогда до этого.
Блондин обнял Гарри, прижимая к себе, и поцеловал.
– Ты… нормально?
– Я прекрасно, -
– Двигайся, Драко, ради Мерлина!..
Слова перешли в низкий стон - Драко начал двигаться, при каждом толчке задевая простату. Гарри стонал, тонул в блаженстве, туманившем голову, и мог только сжимать пальцы сильнее и подаваться бёдрами навстречу Драко, принимая его в себя до основания. Почувствовав одновременно с глухим вскриком «Гарри!», как блондин изливается внутри него, гриффиндорец кончил, забрызгав всё вокруг.
– Драко-о-о… Драко, Драко, Драко… - твердил он, как заведённый, прижимаясь к блондину. Слизеринец молча гладил его по голове.
Гарри затих и виновато погладил плечи Драко.
– У тебя будут завтра синяки.
– Ерунда, - откликнулся тот.
– Мне не больно.
Гарри захихикал, утыкаясь лицом в грудь Драко.
– Ну да, тебе было немного не до того, чтобы возмущаться по поводу синяков.
– «Немного не до того» - очень верно сказано!
– слизеринец поцеловал кончик носа брюнета.
– Кстати, если серьёзно, как твой первый преподавательский день в качестве самого себя?
– Ужасно, - честно сказал Гарри.
– Они все пялятся - кто как на икону, кто как на бронированного таракана… ну, последнее в основном к слизеринцам относится. И спрашивают. Все четыре факультета уже в глубоком минусе из-за своего любопытства.
Драко рассмеялся и сразу же посерьёзнел.
– Ты сдерживаешься? Я помню, что было на Диагон-аллее… Хоть они все и надоедливые настырные малявки, интересующиеся не твоим предметом, а твоим любовником, но убивать их всё-таки не стоит… - не сдержавшись, блондин зевнул во весь рот, прикрыв лицо тонкой, почти что просвечивающей насквозь ладошкой.
– Я отлично справляюсь, - уверенно сказал Гарри.
– Твой несносный крёстный готовит мне притупляющее эмоции зелье, которое я регулярно принимаю. А ещё я занимаюсь йогой и медитацией… с твоим отцом, - закончил он совсем тихо и замолчал, ожидая реакции.
Реакции не последовало. Гарри подумал, что Драко, должно быть, онемел и остолбенел от такой новости, и посмотрел на слизеринца. Блондин сладко спал, слегка посапывая во сне. И, разумеется, не слышал последней фразы Гарри.
Глава 4.
С утра Гарри выпала возможность поспать подольше - в первой половине дня у него не было занятий. Драко же смылся очень рано на свои пары, заботливо укутав Гарри перед уходом в одеяло; очевидно, припомнил манеру гриффиндорца спинывать на пол или в сторону и одеяло, и подушку, и простыню, особенно при дурном сне. Но поспать ему не дали. Так как заснули оба благополучно всё у того же камина, то разбужен Гарри был незамедлительно, как только из него раздался бодрый голос:
– Эй, есть кто дома? О, Гарри, привет, дружище!