Я – борец! 2 Назад в СССР
Шрифт:
Каждое утро я выходил из зала с трясущимися ногами и забитыми напрочь руками. Отработка шла лучше, чем свободная работа. Генка меня рвал в клочья за счёт лучшей физики, ему даже начало нравиться в утренней группе. Записку от Кузьмича я предоставил, попутно уволившись с фабрики, приведя вместо себя двух моих миньонов — шантажистов. И так, у меня получалось тренироваться: классике, а иногда и вольной — каждое утро у Вострикова Михаила Васильевича, и каждый вечер — дзюдо-самбо у Кузьмича; субботу и воскресенье я отводил на отдых и на лёгкую тренировку с Димой по боксингу с
Новый тренер делал упор на захваты и броски с верхней частью тела. Под изучение пошли базовые бросковые техники: броски через плечи, «мельницы» и «вертушки». Борьба в стойке мне была более или менее понятна из прошлой жизни, но силовая её составляющая пожирала все силы, как и борьба в партере с контролем соперника сверху, так и работа на полу с сопротивлением подъёму и перевороту.
Мы с Геной занимались в самбовках, оставленных мне Дружининым, и новый тренер, делая нам замечания, не забывал это упомянуть:
— Самбисты! Работать не с одеждой, а с телом!
И постоянно подчёркивал разницу между классикой и вольной: так, были дни, когда мы работали по вольной с «ногами», а были дни, когда трудились по классике, отключая атаки ног.
Помимо спаррингов с Генкой, мене сложно давалась именно физика: развитие силы рук и спины. Мы лазили по канатам чисто на руках, брали друг друга за корпус и раскачивали вверх-вниз между ног, словно качели; мы делали один бросок и повторяли его на скорость без остановки и смены. Бывало, меня тошнило, и я добегал до туалета, чтобы не замарать ковёр; бывало, я «ловил тёмную», почти падал в обморок, тренируясь до исчезновения пульса.
Гена меня всегда подначивал, как бесёнок на плече:
— Ну что, Саш, тебе не надоело ещё?
Хотелось ответить: «А у меня выбора нет! Я должен порвать одного урода, а пока тебя не могу разобрать, какой мне Сидоров». Но я ничего не говорил, а только пил воду, которую таскал на тренировку в стеклянной бутылке «Ессентуки», заткнутой пробкой от вина.
А потом тренер нашёл нам поношенные трико и борцовки, сказав, что пока мы ходим, можем тренироваться в этом. И стало посвежее, но Генка всё ещё рвал меня по физике. Под конец каждой тренировки мы делали либо лесенку на турнике от 1 до 10 и вниз, либо лазили по канатам. Однако в начале августа, благодаря правильному и сбалансированному питанию, я набрал вес и мышечную массу и уже не уступал Гене в силовой борьбе, а даже стал переигрывать его в ней.
И в один из дней я встал на весы, которые показали 74 кг.
«Отлично, как раз под „сгонку“ до 71 кг!» — подумал я, увидев этот результат.
— А я 84! — порадовался Гена.
Он реально набрал сухой мышечной массы. Так питались мы одинаково, и сейчас он красовался перед зеркалом в раздевалке.
— Пойдём уже! — улыбнулся я. — Хорош Аполлона изображать.
— Самбисты! — вдруг забежал к нам в раздевалку тренер.
— Да?.. — повернулись мы к нему.
— Послезавтра, то есть седьмого августа, открытый городской турнир по классике! — сообщил
— Ну да, мы придём смотреть! — кивнул я.
— У нас в «Трудовых резервах» от города сейчас в ваших весах никого!
— … —
— И надо выступить! — выпалил тренер приказным тоном. — Ты, Саша, в 74, а ты, Гена, в 82!..
Глава 11
Весогонка и нервотрепка
— Я же восемьдесят четыре, как я в восемьдесят два зайду? — нахмурился Гена, постукивая пальцами по холодному металлу весов.
Тренер, уже стоявший в дверях, обернулся:
— Два кило сгони, время есть! — его голос прозвучал как приговор, прежде чем дверь раздевалки захлопнулась.
Гена швырнул полотенце на лавку:
— Саш, мы так не договаривались, — его пальцы нервно сжали край скамьи. — Я выступать не хочу, а тем более гонять вес. Как вообще возможно согнать два кило? Два кило — это же целая курица! Пол моей руки — два кило!
Я подошёл ближе, опустив голос:
— Слушай, не выступишь — меня подставишь. Мы же друзья, давай сделаем это вместе? — моя рука непроизвольно сжала его плечо.
Гена закатил глаза:
— Два кило, Саш… Это не шутки. В прошлый раз, когда я гнал вес на городе, чуть в обморок не грохнулся после взвешивания.
— У нас есть вечер пятницы, целый день субботы и ночь перед схватками! — я щёлкнул пальцами перед его носом. — Сгоним через бег и сухую диету. Я тебе помогу.
— Я не уверен… совсем, — он покачал головой, но в его глазах уже мелькала неуверенная решимость.
Я ухмыльнулся:
— Главное — ночные «встречи» с Женей на эти сутки отмени. Скажи, что к турниру готовишься и тестостерон нужно беречь!
Гена вдруг оживился:
— Тестостерон, говоришь… Так вот почему у тебя такой прогресс! — он подмигнул. — У вас с Аней как на личном фронте?
Я почувствовал, как тепло разливается по щекам:
— Не сыпь мне соль на рану, а…
— Какую соль? На какую рану? — Гена придвинулся ближе, забыв на секунду о своём весе. — Ну-ка, рассказывай!
«А, понял, песня ещё не вышла…» — подумал я. — Ничего, в будущем будет хитом. По-моему, Добрынин пел что-то похожее…
— Да так, — я отмахнулся, но Гена уже схватил меня за запястье.
— Давай рассказывай, а то передумаю выступать! — пригрозил он с хитрой улыбкой.
Я вздохнул:
— Короче… Ходим за ручку, целуемся, даже пару раз спали вместе — в одежде, в обнимку.
— Но… — Гена протянул слово, поднимая бровь.
— Но до секса не доходит, — выдавил я, чувствуя, как неловкость сковывает горло.
— Почему?
— Хороший вопрос, «почему», — я нервно провёл рукой по волосам. — То ли я у неё первый, то ли боится шлюхой прослыть, то ли воспитана так… Я, короче, не знаю. Может, всё вместе.