Я читаю твои мысли.
Шрифт:
– Нет, все в норме, – я выдавила улыбку, – правда. Кажется, мы никогда не пили какао.
Хочешь умелую ложь – говори правду. Обожаю это правило, особенно то, как оно работает на практике.
Денис задумался. Кажется, он решил, что мы сожалеем именно об этом. Мэтеков выдохнул, почесал затылок. Он явно колебался, готовясь что-то сказать.
– В вашем доме я установлю автомат с какао, – наконец он сказал.
У Машки даже чуть кружка из рук не упала:
– Правда? – тихо спросила подруга.
– Ну, конечно, –
– А что, быть под твоей опекой – не то же самое, что и под чье-то другой? – недовольно спросил Аарон.
– Эй! – я ударила его по руке, призывая замолчать.
– Все в порядке, – то ли мне, то ли сам себе сказал Денис, – просто я не последняя фигура, вам действительно очень повезло оказаться под моим крылом.
– И почему «не последняя фигура» возиться с какими-то потеряшками? – продолжил расспрос Аарон.
– Извините, но это уже не вашего ума дело, – Денис, явно рассерженный, отпил чай из своей кружки, медленно вдыхая его аромат.
– Да, конечно, извини его, – начала я, проникая в его мысли, надеюсь найти что-то интересное. Но ничего такого там не было…
Мысли Дениса были о планах на сегодня и завтра, недовольство по поводу поведения Аарона тоже имело место. Но ни мысли про тайные планы или наших возможных секретах. Кажется, здесь легко будет втереться в доверие.
– Все хорошо, Кэтрин, – ответил мне Мэтеков.
– Спасибо тебе большое, – добавила Машка, смотря на Дениса.
Мы доели и были готовы выходить. На входе Денис тоже решил провести нам небольшой инструктаж, но, смирившись, что его никто не слушает, он просто пропустил нас вперед.
«Никакое окно не передаст этого», – подумал Боб.
Да, дружище, ты чертовски прав.
11
«Я ваш доктор, Кэтрин Форсис», – доктор страны Б.
Когда мы только вышли наружу, каждый затаил дыхание. Мы были крошечными муравьями по сравнению со зданиями. Тротуар выложен бордовой плиткой, а большая часть для машин была заасфальтирована. Вдоль дороги стояли фонарные столбы. А здания… Они были самыми разными.
Больница, из которой мы вышли, огромная, полностью белая снаружи. Только красный крест и такая же надпись «Столичная государственная больница №1» выделялись. Рядом стояли какие-то магазины. Их стены были из разного камня. Это вроде и поддерживает один порядок на всех, но и дает каждому выделяться.
А как же необычно быть среди людей, здесь, внизу, хотя для нас правильнее сказать наверху. Они обходят нас, извиняясь или сыпля проклятиями. Кто-то оглушительно громко смеется, кто-то с кем-то ссориться. Мне казалось, что я уже все это видела. Было непонятное ощущение дежавю, хотя я могла только гадать отчего.
Денис сосредоточено
Я прокашлялась, привлекая внимание ребят, и быстро указала взглядом на нашу проблему. Они быстро сообразили и перестали так глазеть.
– Идем? – спросил Боб.
– Вы довольно странно себя ведете. Возможно, вам не стоит пока ходить по улицам? – Денис отступил назад.
– Нет-нет! – Аарон подошел к нему, – мы просто никогда не думали, что попадем в столицу. А теперь мы тут! И это… дух захватывает.
Парень посмотрел на меня, показывая взглядом проверить удалось ли ему убедить Дениса. «Но у нас все города сделаны одинаково», – сомневался он.
Мои глаза расширились, я выбежала вперед, беря за руку Машку больше инстинктивно, чем для какой-то цели, но Денис меня опередил:
– Где вы раньше жили? Хочу пояснить, что с каждым десятилетием, даже с каждым годом, наши отчеты о найденных редеют. Открытые боевые действия были кучу лет назад, а потому все стали выходить из своих укрытий уже давно. Так, почему же вы так долго были в своем?
Мы замялись и были до безумия напуганы, но, если другие только пытались в своих головах придумать ответ, то я нашла хоть что-то. Такое долгое молчание хуже самой глупой отговорки.
– Наши родители там умерли. И мы не… – я всхлипнула, – мы просто…
Ребята снова подхватили за мной и потупили взгляд в пол. Денис покраснел, ему явно было неловко от такого вопроса.
Притворная ложь неожиданно стала для нас настоящим поводом для грусти, так что атмосфера вокруг действительно изменилась.
Резкая головная боль. Ай! Я схватилась за голову и села на землю, пытаясь свернуться калачиком.
– Эй, что с ней?!
– Помогите…
– Сейчас все вместе возьмем!
– Срочно обратно в больницу!
Я не знала, говорили люди это вслух или только думали. Все звуки были то слишком громкими, то слишком тихими. Свет то ослеплял, то я попадала в кромешную тьму.
Меня несли на руках. Возвращали в тот самый кабинет. Это я поняла. Кто-то что-то кому-то сказал и вышел.
Я снова маленькая. Маленькими ножками шагаю к морю по теплому песку. За мной смех взрослого человека. Я все бегу, неуклюже переставляя ноги. Мужчина взял меня на руки и подкинул вверх. Дух захватывает! Он меня поймал, и я стала смеяться. Звонок по телефону. Мужчина напрягается и опускает меня на землю.
Его лицо размыто, как и большинство картины, но все ощущения отчетливые и ясные. Страх. Напряжение. Мужчина уходит. Он оставил меня?
Я слегка приоткрыла глаза, морщась от яркого света лампы. Надо мной стоял какой-то мужчина, я бы сказала, сильно в возрасте. Но держится ровно. Голос громкий, но я не могу сосредоточиться на нем.