Я дрался на Т-34. Третья книга
Шрифт:
– Такая вещь, как боязнь «фаустников», была в батальоне?
– Получить от немцев фаустпатрон в борт боялись все танкисты, я думаю, что исключения не было. Для нас «фаусты» были как бич божий. В Губине против нас воевали истребители танков, вооруженные исключительно фаустпатронами, украинцы – предатели, остатки дивизии «Галичина». Действовали они смело, да еще кричали нам из-за завалов: «Мы вам здесь зробим Сталинград!»
– Давайте перейдем к «общим и бытовым» вопросам. Как кормили танкистов?
– Снабжение у танкистов всегда было хорошим.
– Трофеи для Вас были важным стимулом?
– Скорее всего, нет. Мечтал иметь фотоаппарат, но мне такой трофей так и не попался. Когда демобилизовался в 1947 году, то мне вручили на складе итальянское пальто на меху, при этом кладовщики сказали, что это из немецких «лагерных» запасов, мол, когда немцы в концлагеря людей со всей Европы свозили, то забирали у них всю хорошую одежду и складировали. Наверное, это пальто было именно такого «происхождения», ведь мы тогда находились рядом с бывшим концлагерем Заксенхаузен. Что еще привез? Как сувенир – одну ложку и одну вилку, взял из сервиза. В Германии зашел в пустой особняк. На столе куча дерьма, зеркала постреляны, верный знак того, что пехота уже прошла. Открыл комод, а там в коробке столовый сервиз, вот и взял на память по одному предмету. А серьезных трофеев не привез, тогда о них вообще не думал, да и чужое брать… было как-то совестно. Кстати, когда мы шли к Праге, то на дороге стояли специальные команды и скидывали с танков и машин, прямо в кучу, в кювет, все притороченные и привязанные узлы и чемоданы с трофеями. При этом еще нас материли: «Вы, б…, воевать собрались или в обозе служите?!» Единственное, о чем жалею, что не привез с войны, так это охотничье ружье. Знал бы, что после войны охота станет моей страстью, так обязательно бы нашел хорошее охотничье оружие.
– Любили охотиться?
– Да. После войны жил в Чернигове и часто ходил на охоту. Конечно, у нас не сибирская тайга, но на кабана, зайца и лису охота была знатная. У меня было немецкое ружье «зауэр» – «три кольца» и охотничья собака – медалистка, породы фокстерьер, получившая на выставках восемь медалей. Много раз ездил на охоту к Синилову, он жил неподалеку от меня, в Лоевском районе, в Белоруссии. Синилов после войны вернулся к себе на Гомельщину, работал в сельпо, потом инструктором райкома, так у них там в лесах и серьезная живность водилась. Вместе с бывшим механиком-водителем, моим добрым фронтовым товарищем, мы и ходили на охоту. А после «сидели за литром» и вспоминали тех, кто сгорел в танках, на боевом пути нашей 111-й ТБр от Буга до Праги…Вспоминали свою фронтовую молодость…
– Отношения с германским гражданским населением?
– В Германии мы, танкисты, вели себя корректно, насилия почти не было.
Просто нас еще в Польше «отдрессировали» показательными расстрелами. Пример…
Три танкиста из 175-й бригады хорошо выпили и стали бродить по полю, где работали полячки. Они там по пьянке сильно пошумели, цеплялись к полячкам, с кем-то подрались, но никого из женщин так и не тронули. Но ребята просто «попали под раздачу». Видимо, нашим корпусным смершевцам как раз в этот период позарез была нужна «показательная жертва» в воспитательных целях. Их, всех троих, арестовали и судили в трибунале, «пришили» – попытку к насилию. И только «за попытку» приговорили к расстрелу. Мы тогда стояли на Сандомире, и нас машинами привезли к месту исполнения
Мы вернулись в батальон с тяжелым камнем на сердце, вслух матеря смершевцев и трибунальцев, справедливо считая, что могли бы обойтись и другим наказанием, например, штрафной ротой, а тут… так позорно лишили людей жизни, ни за хрен… Но…
Когда в Германии кому-то приходила в голову идея «прижать немочек к кровати», сразу кто-нибудь напоминал «страдальцам» этот случай с расстрелом, и это напоминание действовало отрезвляюще, и «души прекрасные половые порывы» исчезали.
Я нередко достаю вот эту фотографию, сделанную в мае 1945 года. На ней многие танкисты нашего батальона, но некоторых ребят на снимке нет. Всматриваюсь вновь и вновь в лица ребят и вспоминаю все пережитое.
На фотографии: Вася Кузнецов, лейтенант Григорий Щербина родом из Диканьки, Александр Андриянов, Григорий Гололобов, Василий Пинегин, Иван Иванов, Смирнов Сергей, Николай Надточий, Иосиф Ширман из Прибалтики, Иван Уратов, Иван Михалев, Павел Браташ, Петр Сорокин, Иван Ястребов, Анатолий Бусулаев, Гриша Анохин, Рома Шахнович, Сергей Косарев, Павел Губин, Троянкер, Бубнов, Рубин, Косоголов, Звягинцев, Доронин, Осадчий, Мищурин, наш военврач из санбата Алексей Васильевич Юшкевич, Дмитрий Мазунин, Егор Подгорный, Сергей Львов. С этими прекрасными и героическими людьми мне довелось служить и воевать в одной бригаде
– Чем занимались в свободное время?
– Свободное время у нас было только на переформировке, когда мы ждали прибытия техники и пополнения в экипажи. Тогда собирались все вместе, пели песни под гармонь. У нас был связист по фамилии Трошин, великолепный танцор, так он нам сам личные концерты устраивал. Что пели? Да что угодно. Начиная от «Вечернего звона», заканчивая песней «Три танкиста». Ну и, конечно, пели еще нашу, родную, «танкистскую»:
«Первая болванка попала прямо в лоб,Радиста-пулеметчика загнала сразу в гроб.Вдарила вторая – лопнула броня,Мелкими осколками поранила меня.Механичек с башнером бинтуют раны мне,А моя машина догорает в стороне.А наутро вызвал меня политотдел:«Почему механик с машиной не сгорел?»А на это я им тотчас же говорю:«В следующей атаке обязательно сгорю!»Ну, а припев многие знают: «Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить! В танковой бригаде не приходится тужить!»…
– Куда Вы поехали после демобилизации?
– Стал искать своих. Сначал поехал в Одессу, там жила родня, они мне сказали, что отец после армии работает в Черниговской области, заместителем директора по сырью на спиртзаводе. И я приехал к отцу и к своим младшим брату и сестре. Поселился в Чернигове, работал слесарем, в СМУ, учился в техникуме, а потом до самой пенсии трудился простым техником в котельной теплосети. Женился в 1952 году, у меня сын и три внука. Старший внук недавно закончил службу в армии.