Я - Джек Потрошитель?
Шрифт:
Сергей рассмеялся и передразнил:
— Конспиратор! — Девятиэтажка осталась позади. Посмеиваясь, Серега сказал: — Твои трюки напоминают мне детскую игру в шпионов. Мне кажется, ты преувеличиваешь опасность.
— Кажется? — вскочил я. — Хотел бы я видеть твою рожу в тот момент, когда за тобой гонятся три милиционера. Час назад меня чуть не ухлопали из пистолета.
Зеркало отразило недоверчивый взгляд Сергея, однако он промолчал и остановил машину у дома, к стене которого прилипли три кабины телефонов-автоматов.
Покуда я валялся на заднем сидении, Серега и его потрепанные "Жигули" казались мне ангелами-хранителями, а все, что случилось со мной за последние дни — жутким полузабытым сном из далекого детства, но стоило мне покинуть машину, как меня охватили смятение и паника и всюду стали мерещиться недавние преследователи. За спиной раздался голос друга:
— Эй, Штирлиц! Оглянись, за тобой танки пригнали!
Я вздрогнул, оглянулся и повертел пальцем у виска. Затем зашел в будку и позвонил домой.
Мать выкрикивала фразы таким голосом, будто ее пытали:
— Дима! Это какой-то кошмар! Здесь полно милиции! Проводят обыск! Говорят, ты кого-то убил!..
Я бросил трубку. Потом покопался в карманах, отыскал визитку Рубана, зашел в соседнюю кабину и набрал номер. Рубан к этому часу уже вернулся с похорон. Я задал ему два вопроса. Его ответы подтвердили мои подозрения.
В машину я вернулся чернее тучи.
— Обложили со всех сторон, — угрюмо сообщил я Сергею. — Дома — засада. Сматываемся, пока нас тут не застукали.
Сергей повернул ключ зажигания.
— Куда теперь?
Я снова улегся на сидение и спустил ноги на пол.
— Есть хочу. С утра кроме рюмки коньяку и полконфеты ничего во рту не было. Поезжай к гастроному, и желательно, чтобы рядом был хозяйственный магазин. Мне нужно веревку купить, метров десять.
Сергей поддакнул:
— И мыло в придачу. — Он повернулся и окинул меня изучающим взглядом. — Ты, часом, не собрался притянуть себя к потолку в квартире моего приятеля?
Я беззлобно выругался.
— Дурак ты! Я не шизофреник. Веревка мне нужна для другой цели. Если не будет толстой, купим несколько метров бельевой.
— Может, объяснишь, что ты задумал? — спросил Сергей, трогая с места машину.
— Нет. Меньше будешь знать — спокойней будешь спать.
— Как знаешь, — Сергей не обиделся, он понял мое состояние и всю оставшуюся дорогу молчал. В одном месте он резко заложил руль, верхняя часть улицы сменилась с левой на правую, и "Жигули" замерли. Пока я отлеживался в машине, Сергей прошелся по магазинам, купил и принес пакет с продуктами и четыре мотка бельевой веревки. Все это мы сложили в сумку.
Пятнадцатью минутами позже Сергей приткнул автомашину меж двумя гаражами напротив девятиэтажки. На лифте мы поднялись на восьмой этаж.
— Открывай, чудик, — Серега кивнул на правую
Я поколдовал с замком, и мы вошли в квартиру.
С порога чувствовалось, что здесь живет молодая семья — современная, несколько безалаберная. В квартире вроде было все необходимое, но уют, который характерен для семьи со стажем, не ощущался. Мебель подогнана кое-как, на почетных местах наклеены плакаты звезд эстрады, и всюду пластинки, кассеты, стереоаппаратура. На всем хозяйстве тонкий слой пыли.
В квадратном зале Сергей раздвинул шторы и повернулся ко мне.
— Ты поспи немного, — сказал он, оглядев меня со всех сторон, — и причешись. У тебя видок — только в фильме ужасов играть.
Я махнул рукой:
— Ты иди. Возможно, милиция к тебе уже нагрянула.
— Ладно… Одеяло и подушка в шкафу. Ключи верни до конца недели. — Сергей достал из кармана пачку "Стюардессы". — Я тебе сигареты купил. Твоя любимая марка.
— Я теперь курю другие, но все равно спасибо, — я взял пачку и бросил ее на тумбу трюму.
— Машина нужна? — Сергей протянул на прощанье руку.
— Нет. Звонить сюда тоже не надо, могут подслушать, — я крепко сжал руку друга. — И жене — ни гу-гу… Не то убью. Я нынче опасен.
— Прямо зверь! — Сергей ободряюще подмигнул и исчез за дверью.
Я заперся в квартире. Аппетит отсутствовал напрочь, тем не менее, я взял пакет с продуктами, поплелся на кухню, приготовил чай и вяло задвигал челюстями, проглатывая бутерброды только для того, чтобы поддержать в себе силы.
Потом вернулся в комнату. Из четырех мотков бельевой веревки сплел одну толстую, не ахти какую на вид, но достаточно длинную и прочную.
От вынужденного безделья мной овладела апатия ко всему на свете. Я послонялся по квартире, заглядывая во все дыры. В одном из углов, в ящике с инструментами, наткнулся на арматуру полметра длиной с согнутым и расплющенным концом. Взял в руки, повертел, прикинул — решил, подойдет. Бросил железяку в сумку.
Включил телевизор, показывали какую-то дребедень, и я выдернул шнур из розетки. Прошелся по комнате, остановился у единственной в квартире книжной полки и посмотрел корешки книг. Ничего интересного. Взял Жорж Санд, завалился на диван и на третьей странице уснул.
2
Вскочил я, когда за окном шаталась темная ночь, и первая мысль была — проспал. Все часы в квартире, включая мои, стояли. Я заметался, врубил на всю катушку радио, и пока ополаскивал лицо водой, диктор объявил двадцать три часа… В самый раз.
Четыре часа крепкого сна как рукой сняли недавнюю депрессию. Я снова верил в удачу с силой отъявленного грешника, который, умирая, верит в то, что отправляется в рай. Я свято верил в счастливый конец — иного мне не оставалось.