Я это все почти забыл... Опыт психологических очерков событий в Чехословакии в 1968 году
Шрифт:
чти постоянно дома (с исключением двоих суток, когда мы оба отсутствовали).
Надеюсь, что на будущее ты успеешь. Очень бы хотелось услышать тебя.
Спасибо за новости от Гуркова! Поживем, увидим. Хорошо понимаю, что не все-
гда все удастся, но мой адрес и телефон у него есть.
Книги Петра Леонидовича я, к сожалению, до сих пор не получил.
евна подарила мне еще в Москве книгу «Эксперимент, теория, практика». И два ин-
тереснейшие номера «Нового мира» с письмами П.Л. матери. Но книги этих писем я
до сих пор не получил.
Твоя подборка писем, в том числе И.Г. 30, была принята среди моих друзей с
огромной радостью. Я именно должен передать приветы и благодарность Иржи Г.
Он с полным пониманием принял сокращения. Кажется, что это не была ваша по-
следняя встреча.
Ленька, как получился разговор для «Недели»? Тоже не знаю, вышел ли на экран
«Под знаком Пи» 23.9. со Львом Николаевичем.
Я надеюсь, что ничего не забыл. Приближается половина ночи, почти придется
исправить дату в заголовке на 4 число.
Ленька, очень хотелось бы писать о работе, которая сделана и продолжает
делаться. По-моему ты читал бы с удовольствием. Но дождемся, если осень, о кото-
рой пишешь 5.9. останется только на уровне метеорологии.
Прилагаю, друг мой дорогой, приглашение от Мирека и свое. Очень тебя ждем, с
нетерпением и любовью. Юлианка, Мирек и я. Искренний привет Неле! Обнимаю те-
бя! Юра 31 .
Письмо И.Ганзелки в Москву (5 ноября 1989 г.)
Дорогой Леня. С радостью – но тоже с не совсем спокойной совестью – я читал
твое письмо от 21 октября. Стало мне легче, когда я услышал твой спокойный го-
лос.
Очень уважаю серьезность, мудрость и отвагу не только автора «Жатвы» 32 , но тоже – а не меньше – редакции. Вполне понимаю обстановку,
стремление.
Для тебя нетрудно догадаться, с каким огорчением у нас читали разговор чле-
на правительства с «Газетой выборчей» в конце октября. Чистый пример мышления
старого, 21 год назад.
Уже не надо разворачиваться в подробностях. Мы с Юлианкой и с друзьями не
можем дождаться, хотелось бы ноябрь и первую половину декабря вырезать из ка-
лендаря, чтобы тебя обнять уже завтра! А именно сесть за стол и наговориться.
Событий много, сюрпризов тоже. Обоих. . 33
Самое время рассказать о встречах с Александром Дубчеком.
Ни одна осень второй половины ХХ века не потрясала Восточную Евро-
пу таким числом непредсказуемостей, как на исходе 1989 года. Бурлила При-
балтика; протестуя против пакта Молотова–Риббентропа, заключенного
полвека назад, десятки тысяч людей вышли на улицы, взялись за руки, жи-
вой цепью соединили свои страны. А тут поляки первыми из восточноевро-
пейских народов поставили главой правительства человека некоммунисти-
ческих взглядов; немцы начали ломать берлинскую стену, а главы стран, чьи
войска входили в Чехословакию, признали военную операцию вмешатель-
ством в чужие внутренние дела. Пусть запоздало, но все же!
А под конец года возвращается Дубчек, почти из небытия.
Кто-то заметил, что он из тех народных любимцев, исторических сим-
волов, у которых чистые и прекрасные намерения, массам понятные, ими
поддержанные, приводят к результатам, противоположным задуманному.
При нем людей оставил страх, к нему потянулись, за ним пошли с душевным
подъемом, но что-то он недоучел, не просчитал. И все закончилось вторже-
нием войск, гонениями, эмиграцией, двадцатью годами национального уни-
жения. Одна из причин просчета, возможно, в том, что в исторической памя-
ти Дубчека и его окружения – личность Томаша Масарика, а в исторической
памяти Брежнева и окружения – личность Иосифа Сталина. В разделенном
надвое мире оба коммуниста, Брежнев и Дубчек, были по одну сторону, но
историческая память давала импульсы каждому свои.
В 1975 году к Дубчеку в Братиславу приезжал Зденек Млынарж. Они
встретились в загородном доме; Млынарж предложил Дубчеку спуститься к
лесному озеру: на воде не так опасны подслушивающие устройства. Когда
они поплыли, следившие за Дубчеком агенты столкнули в воду лодку, но